Жизнь и смерть в ее руках - Лариса Соболева Страница 26

– Это вся информация? – пролистнул тот пачку.

– Ты что! – вяло сказал Тетрис, накладывая в тарелку гору мяса, которое приготовила Малика. – Сайтов до фига, на месяц работы хватит.

– Месяц? Не годится.

– У тебя же будет время.

– У Клима его может не хватить, – возразил Князев. – Завтра посажу за второй компьютер нашего раненого, ему все равно нельзя много двигаться.

– Клим знает, в какую игру играет, будет осторожен, – заверила Малика. – Бомбей, что с твоей «кожей»?

– Пока пропорции не нашел, – ответил Бомбей, запивая ужин вином. – Зато мне удалось кое-что выяснить. Гриб тоже подался в бизнесмены.

– Да ну! – не поверила Малика.

– Клянусь. У него две сауны, говорят, там… за бабки все, что душа и тело пожелают. Ходят туда самые-самые. Дураки ходят, – Бомбей заржал. – Нет, правда, дураки. У Гриба там камеры, снимают, кто и чем занимается после парилки, а потом, когда надо, делают клиентов ручными или бабки из них качают.

– Мразь, – высказалась Маля о Грибе. – Откуда ты узнал?

– Да так… Один его пацан на игле сидит, за бабки продаст даже себя по частям. Я пока не расспрашивал, где Гриб держит твоих. Расспрошу, он скажет.

– Пожалуйста, Бомбей, будь осторожным. – В голосе Малики послышались строгие ноты. – Наркоманы ненадежные люди, он с успехом сдаст тебя Грибу.

– Успокойся, Монтана, – вступил в диалог Тетрис. – Гриб, как и все бандюки, жадный, надо кинуть агенту столько, сколько Гриб задавится ему отвалить.

– Князев, сколько ему предложить? – спросил Бомбей.

– Сколько попросит, но в два раза больше, – ответил тот.

Маля собрала со стола и ушла мыть посуду, остальные разошлись по комнатам. Князев завалился на кровать у себя, внимательно читал то, что удалось Тетрису вытянуть из Интернета. Через открытую дверь с балкона потянуло табачным дымком, Князев отложил листы, глядя на тень, движущуюся вдоль стены. Собственно, на втором этаже стен как таковых нет, они представляют собой застекленные проемы, отчего днем в комнатах много света. Князев поднялся, вышел на балкон, который тянулся вдоль фасада, а за углом продолжался. На повороте, облокотившись о перила, стоял Чемергес. Князев осторожно пошел к нему, но Чемергес услышал, повернулся и молча замахал руками, мол, тише.

– Чего размахался? – шепотом спросил Князев.

Он перевел взгляд на стеклянную стену, куда смотрел Чемергес, и слегка смешался. В комнате перед зеркалом Малика натирала кремом тело и была совершенно голая, освещенная только матовым светом настольной лампы у кровати. На кресле небрежно было брошено банное полотенце, на другом – ее одежда. Князев пришел к выводу, что как раз одежда ей вовсе не нужна.

– Нехорошо подглядывать, – наклонившись к бомжу, сказал он, хотя сам не отводил глаз от Малики.

– Любуюсь, – шепнул Чемергес. – Это ж красота, а она для всех, чтобы смотреть на нее.

– Малика так не думает, мне кажется. Рассердится, если заметит.

– Ага, распсихуется, когда тебя увидит, а я что… Сам-то чего уставился?

– Так красота ж…

– Слышь, Князь, правда, будто мужики на три части делятся? Первые те, кто любит водку, лодку и молодку. Вторые любят вино, кино и домино. А третьи – кефир, клистир и теплый сортир. Гы-гы-гы. Ты к какой категории относишься?

– Хм. К тем, что любят водку и молодку, – глядя на Малику, буркнул Князев.

– А я ни к какой, – шепотом захихикал Чемергес. – У меня ни сортира, ни домино… бабы давно не нужны, я им тоже. Мне бы только посмотреть.

Малика нагишом улеглась на кровать и выключила лампу, больше ничего интересного не предвиделось, Князев и Чемергес отправились в свои комнаты.

– Пал Палыч, я вашу просьбу выполнил, – говорил по телефону охранник. – Новые парни из ЧОПа «Ринг».

– Как они попали к нам?

– Этого я не знаю.

– По возможности узнай. Спасибо. – Положив трубку, Князев покрутился в кресле в одну сторону, в другую, замер.

Малика, сидевшая в углу и накручивавшая на палец прядь волос, проговорила:

– Осталось совсем мало дней, а мы ничего не сделали.

– Быстро только дети делаются.

– Ты просил напомнить о завещании. Умирать собрался?

– Напротив, жить до ста лет. – Князев некоторое время внимательно смотрел на нее, крутясь в кресле. Внезапно он вскочил. – Поехали. Есть идея.

Чемергес привез их к такому же дому, в каком жил Князев с семьей. Павел Павлович попросил Малику подождать в машине и забежал в подъезд.

– Павлик! – воскликнула мама, открыв дверь. Сын прошествовал через прихожую в комнату, бухнулся в кресло, потом вскочил, налил воды из бутылки в стакан, выпил и снова упал в кресло. – Павлик, что происходит? Галка, правда, дала это кошмарное интервью или газетчики насочиняли?

– Мам, она сама дала интервью.

– Господи, – схватилась за грудь та. – Бедная девочка свихнулась.

Мама его была женщина пожилая, но в прекрасной форме, энергичная и ухоженная. Сын обеспечивал ее полностью, а она занималась собой и Фросей. Что нравилось Князеву в матери – это неувядающий оптимизм и хладнокровие.

– Где Фрося? – спросил он.

– Галка вчера ее забрала. Она так плакала, говорила, что ты связался с какими-то отбросами и с проституткой, что у тебя поехала крыша.

– Ложь.

– Она тебя любит.

– Да?! – пыхнул Князев. – Но странною любовью. Мама, я тоже любил ее целых два года. Когда понял, какая дура моя жена, дура с претензиями, стал любить только тебя и Фросю. Я терпел Галку, а чтобы поменьше видеть, отправлял гулять по миру. Но когда она стала лезть в мои дела, когда перешла на оскорбления… а потом еще интервью… мама, такое не прощают.

– Ты тоже не мармелад с медом. Ты даже не сахар и тем более не рафинированный. Ой, сынок… А Фрося? Дети тяжело переживают разрыв родителей.

– Фросю я никогда не брошу. Именно потому, что моя главная забота – дочь, я и приехал к тебе. Мама, как бы ты себя чувствовала в качестве акционера нашего завода?

– Если бы не давление, я чувствовала бы себя превосходно. Но после этих статей ни одна кровеносная система не выдержит напора крови.

– Собирайся, сегодня ты покупаешь мои акции.

Глаза матери расширились до предела:

– Павлик, теперь я вижу: крыша у тебя не поехала, а совсем сбежала. Мне достаточно двух процентов – и никаких проблем. Хочешь испортить мамочке жизнь? У меня столько денег нет, чтобы купить акции…

– Да кто деньги требует? Это же фикция. А проблем у тебя не будет. Во всяком случае, пока не будет. Одновременно напишешь доверенность…