Прайс на прекрасного принца - Людмила Ситникова Страница 26

– Куда?

– Купить квартиру, например.

– Вряд ли это что-нибудь изменит. Но попробовать можно.

Разговор с сестрой не принес облегчения. Яна всерьез задумалась о переезде. Но в последний момент передумала. Она не сможет жить вдали от любимого. Парадокс: Германова страдала, когда Юрий находился радом, и мучилась, если он был далеко.

Обратиться к специалисту она не решилась. Гордость не позволяла переступить через себя и откровенно признаться в нездоровых чувствах к племяннику.

На протяжении года Яночка пребывала в подвешенном состоянии. Она потеряла аппетит, у нее пропал сон, а нервы, натянутые словно гитарные струны, грозились вот-вот лопнуть, вызвав сильнейший стресс.

Яна купила альбом, куда поместила фотографии Юрия. Каждый вечер женщина листала страницы, вглядываясь в лицо парня, и тихо вздыхала. Выхода из создавшегося положения Германова не видела. Оставалось надеяться, что Юрка, закончив учебу, женится и покинет родные пенаты.

Возможно, тогда она сможет вздохнуть спокойно. А пока он здесь… совсем рядом, она будет продолжать страдать, предаваясь греховным мыслям.

Марк толкнул сестру в бок:

– Эй, не впадай в транс. Мне надоело сидеть в полной тишине.

Германова с мольбой посмотрела на брата:

– Ева обещала держать язык за зубами.

– После драки кулаками не машут. Она проговорилась, ничего изменить нельзя.

– Можно, если ты забудешь эту историю.

– Я бы забыл, да только как поступим с моим открытием? Если Клим твой родной брат, то Юрка – родной племянник.

– Марк, это не открытие, это бред умалишенного! Клим мне не брат… во всяком случае, не кровный.

– Как знать.

Внезапно Яна насторожилась:

– Ты ведь неспроста затеял этот разговор. Я по глазам вижу, ты не все сказал.

– В проницательности тебе не откажешь.

– Сколько надо на этот раз?

– Я же сказал, деньги у меня есть.

– Сколько? – повторила Яна.

Марик облизал верхнюю губу.

– Много, – наконец выпалил он.

– Назови сумму.

– Двадцать тысяч.

– Рублей?

– А ты сама как думаешь?

Яна Альбертовна заерзала:

– На что ты тратишь деньги? Как ты умудряешься транжирить огромные суммы со скоростью света?

– Не моя вина, таким уж я уродился. А тут одному перцу машину немного помял. Срочно нужны бабули.

– Двадцать тысяч – слишком много. Могу дать десять.

– Не пойдет. Мне нужно ровно двадцать. Ни больше ни меньше.

– Когда?

– Через неделю.

Германова простонала:

– А если я откажу?

Марик шмыгнул носом.

– На нет и суда нет. Придется попросить у Клима.

– Мне не нравится твой тон.

– Тон как тон, – огрызнулся брат.

Взяв себя в руки, Яна неуверенно проговорила:

– Тебе никто не поверит. Доказательств-то нет.

Не переставая лыбиться, Марик выудил из заднего кармана очередную стопку фотографий:

– Посмотри, сестренка, что я нарыл у тебя в спальне. Как ты думаешь, это неопровержимое доказательство?

Яна зажала рот рукой.

Пару месяцев тому назад она сфотографировала Юрия, плавающего в бассейне. И тем же вечером Германовой удалось сделать несколько снимков парня, когда тот находился в душевой кабинке.

– Ну? Впечатляет? Эти фото, вкупе с моим рассказом, могут возыметь эффект разорвавшейся бомбы.

Германова отвернулась. Закрыв глаза, она тихо прохрипела:

– Через неделю получишь деньги.

– Сколько?

– Двадцать тысяч!

Довольный Марк вышел в коридор.

Яна Альбертовна глотала соленые слезы:

– Это неправда, у моего отца не было родных детей. Не было!

* * *

Разделавшись с шоколадным печеньем, Альбина потянулась к вазочке с конфетами.

– Мам, а как ты думаешь, почему Марик до сих пор не женат?

Колдовавшая у плиты Лидия Серафимовна обтерла руки о цветастый фартук.

– Рановато ему женой обзаводиться.

– Рановато? Марку двадцать шесть.

– Так не о возрасте речь, а об образе жизни. У него в голове ветер гуляет, парень слоняется, как шалтай-болтай. Жену содержать надо, а Марик на какие шиши разгуляется? Не вечно же Клим с Яной этого лоботряса тянуть будут.

Биночка слизала с пальчика шоколад:

– Янка старая дева, ей деньги все равно девать некуда.

– Бина, хватит шоколадом аппетит портить, скоро обед. Нарежь лучше сельдерей.

– Не могу. У меня ногти.

Лидия положила перед дочерью разделочную доску и нож:

– Без разговоров! Я не ломовая лошадь, мне одной не управиться, имей совесть.

– Скоро Бронька вернется, пусть она тебе и помогает. – Отодвинув доску, Альбина вернулась к первоначальной теме беседы: – Хотела бы я посмотреть на ту девицу, которая захомутает нашего Марика.

– Такого оболтуса не захомутать. Он калач тертый. Его голыми руками не возьмешь.

– Это смотря с какой стороны подступиться. Есть много способов заставить мужчину расстаться с холостяцкой жизнью.

– Например? – Лидия потянулась к солонке.

– Ну… наиболее действенный – это забеременеть от понравившегося парня.

Лидия Серафимовна покачнулась. Солонка выпала из ее рук.

– Мама! Посмотри, что ты наделала. Рассыпала соль. Дурной знак! Обязательно с кем-нибудь поругаешься.

– И я знаю с кем. С тобой! Ты к чему такие разговоры заводишь?

– Не буду тебя обманывать, скажу начистоту. По-моему, Марик на меня запал. Ой, только не делай вид, что не замечала этого! Он давно за мной ухлестывает. Обжиманцы-прижиманцы и все в таком духе.

Стараясь сохранять внешнее спокойствие, Лидия спросила:

– А ты?

– Я? Ну, я пока делаю вид, что он мне до фени. А там… кто знает?

Опустившись на стул, Лида зашептала:

– С огнем играешь, дочка! Можно ох как обжечься. Долго раны залечивать придется.

– Не понимаю тебя.

– Как ни крути, а Марик – хозяин. Какой-никакой, а хозяин. Ты – прислуга. Чувствуешь разницу?

– Оставь свои предрассудки. Марик – хозяин, потому что ему повезло и бездетные Германовы взяли мальчугана из Дома малютки. На его месте могла оказаться и я.