Убийцы Мидаса - Питер Аспе Страница 26

Эта короткая речь мэра прозвучала ужасно. Неопытный в политических делах, Моенс ничего не смог сказать путного, лишь объявив то, что и так всем было понятно. После этого мэр сложил руки на животе, окинул всех горделивым взглядом и сел с видом тибетского ламы, которому выпал счастливый лотерейный билет.

Ван-Ин сидел и молча смотрел на присутствующих, пока Картон не ткнул его под столом ногой.

– Уважаемый мэр, уважаемые консультанты, – неохотно начал он.

Ван-Ин и сам не понимал, почему произнес такие же банальные слова, как и Моенс.

– Сегодняшний инцидент – большое несчастье для всех нас, – продолжил Ван-Ин. – Мы, жители Брюгге, привыкли к спокойной жизни и не готовы к подобным терактам.

Все слушали его, затаив дыхание. Ван-Ин не понимал почему, ведь он не сказал ничего нового.

– Завтра я свяжусь с сотрудниками службы национальной безопасности, чтобы они предоставили список экстремистов, способных на подобный акт. Кроме того, через пару дней саперы должны прислать нам отчет о веществах, которые использовались при взрыве памятника. Мой коллега занимается исследованием места преступления и поиском возможных свидетелей.

– Это просто смешно, – проворчал Клейверк. – Любой из нас мог бы нести подобную чушь.

– Мистер Клейверк, – неодобрительно глядя на него, проговорил Моенс. – Дайте, по крайней мере, комиссару закончить.

Ван-Ин поблагодарил мэра за поддержку дружеским кивком.

– Кроме того, обратившись в соответствующие службы, мы сможем составить список самых ценных памятников Брюгге. Федеральная полиция согласилась на сотрудничество с нами. А армия пообещала выделить своего эксперта. Совместными усилиями мы собираемся как можно тщательнее проконтролировать все памятники и исторические здания нашего города.

– Но наш многоуважаемый коллега Пеннинк не далее как пару минут назад заметил, что в нашем городе так много памятников и исторических зданий, что проконтролировать их все просто невозможно, – возразил консультант Девильде.

Пеннинк в раздражении принялся крутить в руках свой «паркер». Моенс не счел нужным ознакомить его с полицейской стратегией. И вот теперь этот болван Девильде выставил его перед всеми полным идиотом.

– Мы собираемся составить список наиболее важных памятников нашего города, – поспешил вмешаться Картон и посмотрел на консультанта по финансовым вопросам, словно искал у него поддержки.

В свое время Пеннинк поддержал кандидатуру Картона на должность начальника полицейского управления. При этом он ничего не потребовал от Картона взамен. И потому ему ничего другого не оставалось, как идти рука об руку с Пеннинком.

– Все здания и памятники, надежно защищенные электронной системой сигнализации, в наш список включены не будут. А остальные памятники и исторические здания будут проверены до конца этого заседания.

Картон старался выглядеть убедительным. На самом деле он не был так уверен в том, о чем говорил. Он прекрасно знал, что система электронной сигнализации имеет свои слабые места. Эта система, в большинстве своем, была рассчитана на грабителей, а не на террористов. И если кто-то захочет заминировать здание или памятник, сигнализация может и не сработать.

– Таким образом, музеи, здание муниципалитета, Белфор и главные церкви нашего города будут в безопасности, – заверил Картон.

– А если террористы захотят взорвать что-нибудь еще? – насмешливо улыбнувшись, спросила Дерик и выпустила целое облако табачного дыма в сторону Девит. – Что, если они решат заложить бомбу в какую-нибудь машину на Рыночной площади?

«О, Иисус Гельмут Христос! – поморщившись, воскликнул про себя Ван-Ин. – Как этой толстой белобрысой шлюхе могла прийти в голову подобная мысль?» Ему не хотелось слушать речи о возможных бедствиях, которые могут в ближайшее время свалиться на Брюгге. Конечно же в данной ситуации полицейские были бессильны. Но ни в коем случае нельзя было показывать этого собравшимся в зале.

Как и опасался Ван-Ин, многие из присутствующих бурно выразили свое недовольство, и зал заседаний стал больше похож на боксерский ринг. В конце концов, чтобы несколько утихомирить публику, Моенс попросил принести спиртного – «Страффе Хендрик», самое крепкое бельгийское пиво, и «Женевер». Алкоголь подействовал на уставших членов заседания практически мгновенно. Они стали вялыми и неповоротливыми. Теперь они напоминали автомобили, в карбюраторы которых засыпали сахар. Но, несмотря на усталость и опьянение, все были очень взволнованы. Членам заседания не осталось ничего другого, как согласиться с предложением полицейских, хотя они и понимали, что в данной ситуации от действий полиции будет мало толку. Недовольство стражами правопорядка в любую минуту могло вылиться наружу.

Когда все уже собирались уходить, Ван-Ин заметил, что мэр что-то шепчет на ухо Картону. Начальника полиции качнуло в сторону. Ван-Ин, сам не зная почему, повторил его движение.

Швейцар терпеливо ждал, пока мэр закончит этот странный разговор, и лишь тихонько позвякивал ключами.

– Поднимайтесь наверх, Антуан, – приказал Моенс. – Я позову вас, когда мы закончим. Мы скоро.

Швейцар кивнул и с покорным видом пошел по коридору. Он не стал подниматься наверх, к себе в спальню. Какой смысл? Его жена давно спит, и потому ничего ему сегодня не обломится. Куда заманчивее выглядела перспектива отправиться на кухню, где стояла открытая бутылка «Хендрика».

Кабинет мэра был расположен в задней части здания. Моенс пригласил туда Картона и Ван-Ина. Это была просторная комната, сочетавшая в себе функции офиса и гостиной. Из окна комнаты открывался чудесный вид на сад и каналы. У мэра была моторная лодка и свой собственный причал.

– Садитесь, джентльмены, – пригласил Моенс, указывая на красный велюровый диван.

Вся комната была обставлена дорогой красивой мебелью. Особенно Ван-Ина поразил огромный письменный стол орехового дерева. Он стоял посреди кабинета.

– Что будете пить? Коньяк или виски?

Моенс намеренно не предложил гостям пива. Ему не хотелось лишний раз беспокоить швейцара.

Картон предпочел коньяк. Моенс и Ван-Ин остановились на виски. Когда все трое выпили, Моенс направился к письменному столу.

Раздался характерный звук, какой возникает, когда открывается пружинный замок. Ван-Ин понял, что Моенс открыл потайное отделение.

– Сегодня утром мне пришло это письмо, – мрачно произнес Моенс.

С этими словами он протянул Картону бледно-желтый конверт.

– Я не стал никому его показывать, чтобы не сеять панику, – с виноватым видом объяснил он.

Картон и Ван-Ин понимающе кивнули, хотя прекрасно знали, почему именно Моенс не стал никому показывать это письмо. Дело в том, что он не доверял большинству своих коллег.

– В этом письме содержится прямая угроза, – надев очки и прочитав несколько строк, отметил Картон. – Люди, пославшие его, грозятся совершить еще один теракт. Но на этот раз взрывом памятника они не ограничатся. Здесь написано: «Весь Брюгге вздрогнет».