Веселые поминки - Марина Серова Страница 26

Я узнала голоса Смысловского, Харчеева, телохранителей, которые тоже принимали участие в торжестве и чувствовали себя на нем далеко не последними людьми. В их честь даже произносились тосты.

А веселье и даже хохот были вызваны той простой причиной, что кто-то из гостей захватил с собой на кладбище портативный магнитофон, и сейчас все буквально покатывались со смеху после каждого слова, произнесенного у могилы.

У меня с собой был магнитофон, по своим техническим характеристикам не уступающий имеющемуся в кабинете Смысловского, и я не преминула им воспользоваться. В результате через пятнадцать минут у меня на кассете был такой «компромат» на всю честную компанию, что я могла считать свое задание выполненным.

Но мне это показалось недостаточным. Кроме всего прочего, вся эта кощунственная по форме и содержанию пирушка начинала действовать мне на нервы. И мне сильно хотелось испортить им праздник.

Неожиданно мне в голову пришла гениальная по простоте исполнения и эффективности затея, и я, недолго думая, побежала к ближайшему телефону-автомату.

Набрав номер милиции, я взволнованным голосом поведала дежурному о том, что, по моим сведениям, в Институте красоты готовится террористический акт, а так как еще недавно по всей стране прогремела целая серия взрывов, то дежурный воспринял мое сообщение с предельной серьезностью.

Когда же я сообщила приметы террористов, подробно описав в них внешность харчеевских телохранителей, он настолько разволновался, что даже не спросил моего имени. Так что формально он не мог назвать мой звонок анонимным.

Сообщила я и предполагаемое местонахождение взрывного устройства, не подумав о последствиях, и сообразила об этом, уже повесив трубку. А последствия эти могли быть очень серьезными. Ведь я сказала, что бомба скорее всего заложена в кабинете главврача.

– Слово – не воробей, и сделанного не воротишь, – сказала я себе в оправдание и поспешила вернуться за столик кафе.

У меня были все основания полагать, что я заняла «одно из лучших мест в зрительном зале» предстоящего зрелища. Отсюда я не только могла наблюдать представление, но и слышать каждое слово его участников, во всяком случае его главных героев. Милиция на этот раз появилась неожиданно быстро, и я подумала, что, может быть, нужно пересмотреть мое мнение о ее оперативности.

К сожалению, они включили свои сигнальные устройства и подъехали к институту с таким шумовым сопровождением, что этого не могли не услышать в кабинете Смысловского. И не только услышали и перепугались не на шутку, но и постарались принять все меры предосторожности, чтобы не быть застигнутыми врасплох.

Судя по тому, что я слышала, они судорожно уничтожали следы застолья и разбегались по «норам». По крайней мере, большая часть пирующих к моменту прихода милиции в кабинет уже перебралась в «секретную палату».

Не догадываясь об истинной причине появления милиции, они совершили самую большую ошибку. В кабинете остался сам Смысловский и по непонятным для меня причинам телохранители Харчеева. Может быть, их просто забыли в спешке.

Видимо, я описала их внешность довольно удачно, так как, судя по всему, ребята в защитных костюмах безошибочно опознали в них террористов, о чем и сообщили со свойственной им непосредственностью доктору Смысловскому в ответ на его недоумение и ужас в глазах.

Этого я, разумеется, не видела, но что еще могли означать их слова и кому, кроме Смысловского, они могли предназначаться?

– Эти люди подозреваются в причастности к террористической организации.

Видимо, эти слова произвели на нашего доктора неизгладимое впечатление, так как тот же голос после паузы произнес:

– Не надо так волноваться. Покиньте ваш кабинет и помогите организовать эвакуацию людей.

В этот момент я стала свидетелем того, как обоих «террористов» под белы ручки вывели два дюжих омоновца, и в мгновение ока они оказались в одной из машин.

Следом за ними на пороге института показался и Смысловский. Выглядел он, прямо сказать, неважно. Белый, как мел, озираясь по сторонам, он некоторое время стоял посреди улицы, не зная, что предпринять.

Большая группа ребят в защитной форме, видимо, махнув на него рукой, собственными силами осуществляла эвакуацию из Института пациентов и персонала.

Большая часть людей расположилась на противоположной от института стороне улицы и оказалась рядом со мной, в том числе и за столиками кафе. И я могла слышать, с каким оживлением они обсуждают происходящее.

Один из ребят подошел к Смысловскому и показал рукой на его «Тойоту». Видимо, интересуясь, кому принадлежит эта машина. А узнав, что это машина Смысловского, попросил отогнать ее от здания института.

Смысловский, по-моему, плохо соображал, что происходит. С полубезумным видом он смотрел на омоновца и, видимо, никак не мог понять, почему его самого до сих пор не арестовали. Когда же тот еще раз повторил свою просьбу и увидев, что улица через несколько минут будет перекрыта для автомобильного движения, он неуверенными шагами подошел к своей машине, достал из кармана дистанционное управление замком и, направив его в противоположную от машины сторону, зачем-то нажал на одну из кнопок.

Мне показалось, что он сходит с ума. Но выражение его лица в этот момент насторожило меня. Это устройство при желании можно использовать как угодно и воздействовать с его помощью не только на замок и противоугонное средство машины, но и на любое электронное оборудование. А на лице Смысловского я увидела такую ненависть и затравленность, что могла подозревать его в безумии.

Поэтому, когда он в конце концов использовал эту штуку по назначению и залез в свою «Тойоту», я вскочила со своего места и остановила одну их последних пропущенных милицией машин. Это было такси.

– За кем поедем? – спросил водитель. Я не сразу поняла, что он имеет в виду, и, только сообразив, что это тот самый парень, на машине которого я преследовала несколько дней назад харчеевский джип, причем преследование началось на этом же самом месте, я не могла не поразиться совпадению.

– За «Тойотой»! – без лишних объяснений сказала я.

И ко всему привыкший таксист, переключив скорость, нажал на газ.

В спешке я не сняла с ушей клипсы, хотя меня уже мало интересовало, что происходит в эти минуты в кабинете, и с каждым десятком метров пути звуки становились все менее четкими, и только это спасло мои барабанные перепонки.

Не успели мы доехать до конца квартала, я услышала звук, который невозможно спутать ни с одним другим. Это был взрыв, причем такой силы, что услышала его не только я, но и мой водитель. Я это поняла по тому, как он вздрогнул и обернулся через плечо.

Я никак не отреагировала на это, а водитель не стал заводить разговора первым, полностью сосредоточившись на маячившей перед нами «Тойоте». И я была ему за это благодарна, так как, доверив ему преследование, сама в этот момент пыталась понять, что же произошло в последние полчаса.