Заложники - Энн Пэтчетт Страница 26

– Если это не покажется слишком бестактным, – наконец сказал он, – может быть, вы передадите ей мои соболезнования? Скажите ей, что я считал ее аккомпаниатора смелым и талантливым человеком. – Он посмотрел Гэну прямо в глаза, между ними промелькнуло что-то необычное. – А что, если я действительно несу ответственность за его смерть? – снова спросил он.

– Каким образом?

– Ну, это же мой день рождения. Они приехали сюда ради меня.

– Они приехали сюда работать, – возразил Гэн. – Они вас вообще не знали.

Господин Осокава, которому только что исполнилось пятьдесят три, выглядел внезапно постаревшим. Он совершил ужасную ошибку, принимая такой дар, и теперь он как будто расплачивался годами своей жизни.

– Скажите ей, да-да, скажите ей обязательно, что я очень скорблю.

Гэн кивнул, поднялся со своего места и пересек комнату. Комната была огромной. Даже если не считать большой прихожей и столовой, примыкавших к ней с разных концов, сама гостиная имела весьма сложную конфигурацию и состояла из трех отдельных помещений, так сказать, комнат в комнате, заставленных стульями и креслами. Для концерта вся мебель была сдвинута к стенам, а потом, в ходе дальнейших событий, постепенно снова возвращалась в середину, совершенно стихийно и хаотически, потому что заложники устраивались как могли. Если водрузить в этой комнате стойку регистратуры, она станет напоминать огромное гостиничное фойе. А если бы здесь был пианист, подумал Гэн… но тут же отбросил эту мысль. Роксана Косс сидела одна, но неподалеку от нее располагался молодой террорист, прижимающий к груди винтовку. Гэн уже видел раньше этого мальчишку. Это он держал Роксану Косс за руку, когда все заложники в первый раз легли на пол. Интересно, почему он запомнил именно этого, ведь все остальные сливались для него в одно неразличимое целое? Очевидно, что-то было в его лице, нежном, в некотором смысле интеллигентном, неординарном. Гэну самому не понравилось, что он это заметил. В этот момент парень открыл глаза и встретился взглядом с Гэном. Минуту они смотрели друг на друга, а затем одновременно отвели глаза в стороны. В животе у Гэна появилось странное тянущее чувство. Тем легче будет говорить с Роксаной Косс. Она не пугает его так, как этот парнишка.

– Извините меня, – обратился он к ней. Он выбросил из головы юного террориста. Никогда в жизни он не подошел бы к ней по собственному почину. Никогда бы не нашел в себе мужества выразить ей свою собственную симпатию и соболезнования, точно так же как господин Осокава не нашел бы в себе мужества обратиться к ней напрямую, даже если бы его английский был превосходным. Но вместе они ощущали себя в этом мире вполне свободно: две половинки мужества, составляющие вместе одно храброе целое.

– Гэн! – сказала она. Потом грустно улыбнулась. Глаза ее все еще были заплаканными. Она встала с дивана и взяла его за руку. Из всех людей в комнате она твердо знала только его имя, и ей доставляло удовольствие произносить его вслух. – Гэн, спасибо вам за прежнее, за то, что вы их остановили.

– Я никого не останавливал, – покачал головой Гэн. Он очень удивился, услышав свое имя из ее уст. Удивился, как оно звучит. Удивился касанию ее руки.

– Ну как же, все бы пошло насмарку, если бы вы не оказались на месте и не перевели бы им вовремя все, что я сказала. Я бы тоже закричала, как та женщина раньше.

– Вы и так выразились совершенно ясно.

– Подумать только, они хотели в него стрелять! – Она отпустила его руку.

– Я рад, – начал было Гэн и остановился, соображая, чему в самом деле он может быть рад. – Я рад, что покой вашего друга не был нарушен. Я уверен, что очень скоро его переправят домой.

– Да, – сказала она.

Гэн и Роксана одновременно представили себе аккомпаниатора, возвращающегося домой: вот он живой сидит в самолете возле иллюминатора и смотрит на облака, клубящиеся над этой страной.

– Мой работодатель, господин Осокава, просил меня передать вам свои соболезнования. Он хотел, чтобы я вам сказал, что ваш аккомпаниатор был очень талантлив. Для нас большая честь услышать его игру.

Она кивнула.

– Он прав, это действительно так, – сказала она. – Кристоф был очень хорошим. Мне кажется, люди нечасто обращают внимание на концертмейстеров. Наверное, именно это хотел сказать ваш… работодатель. – Она раскрыла ладонь. – Он дал мне носовой платок. – Маленький белый флажок, реющий между ее пальцев. – Боюсь, что я его испачкала. Мне кажется, он вряд ли захочет получить его обратно в таком виде.

– Разумеется, он захочет, чтобы вы оставили его у себя.

– Скажите мне еще раз его имя.

– О-со-ка-ва.

– Осокава, – повторила она медленно. – Ведь это его день рождения мы тут отмечали?

– Да. Он чувствует себя ужасно виноватым из-за всего случившегося. У него очень развито чувство ответственности.

– За то, что это его день рождения?

– За то, что вы и ваш друг приехали сюда выступать. Он считает, что вы оказались в этой ловушке из-за него, и, может быть, ваш друг… – И снова Гэн остановился. Не имело смысла пускаться в такие долгие объяснения. Вблизи ее лицо казалось совсем юным, почти девичьим, с этими чистыми глазами и длинными волосами. Но Гэн знал, что она старше его по крайней мере лет на десять и что возраст ее приближается к сорока.

– Поблагодарите господина Осокаву от моего имени, – сказала она. Потом начала убирать с лица волосы и закалывать их оставшимися шпильками. – Что за черт! Как будто я так занята, что не могу поговорить с ним сама. Он говорит по-английски? Ах да! Ну, вы переведете. Вы среди нас единственный, у кого есть работа. А кстати, существуют ли на свете языки, на которых вы не говорите?

Гэн улыбнулся, представив себе длинный список языков, на которых он не говорил.

– На большинстве языков я не могу сказать ни слова, – ответил он.

Роксана Косс взяла его под руку, как будто почувствовала слабость, и они вместе проследовали через комнату. Нельзя упускать подобный случай! У нее был такой тяжелый день! Все мужчины в комнате замолкли, подняли головы и проводили их взглядом: молодой японский переводчик пересекает широкое пространство гостиной об руку со знаменитой певицей! Как странно и красиво выглядит ее рука на его рукаве, эти бледные пальцы, касающиеся его запястья!

Когда господин Осокава, который старался смотреть в другую сторону, понял, что Гэн ведет Роксану Косс прямо к нему, он почувствовал, что краснеет до самого ворота рубашки. Он вскочил на ноги и стал дожидаться их стоя.

– Господин Осокава, – сказала Роксана и протянула ему руку.

– Госпожа Косс, – ответил он и поклонился.

Роксана села на стул, господин Осокава занял соседний. Гэн придвинул к ним стул поменьше и уселся в ожидании.

– Гэн сказал, что вы чувствуете свою вину за все происходящее? – начала она.