Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев Страница 26

– Понятно, – кивнул Дронго, отмечая в памятиуслышанную фамилию.

Скрипнула дверь, вошла Барбара. Якобсон даже не сталповорачивать головы.

– Как там дела? – лениво спросил он. – Скаким преимуществом победил Доул?

– Он проиграл, – ответила женщина, – проигралпервичные выборы в штате Нью-Гэмпшир с большим отрывом. Его обошел другойкандидат.

Якобсон вскочил так стремительно и шумно, что на нихоглянулись. Но он даже не посмотрел в сторону зрительного зала, словно после услышанногоизвестия все зрители разом перестали его волновать.

– Черт возьми! – громко сказал он, не заботясь обокружающих. – Какой идиотизм! Целых пять лет!

В зале продолжала играть музыка. Якобсон, бросив в креслосвой театральный бинокль, быстро вышел из ложи. Барбара испуганно посмотрела наДронго. Таким рассерженным Якобсона она никогда не видела. Дронго дружескиположил руку на плечо женщины, показав ей на сцену.

– Продолжайте получать наслаждение, – пошутилон, – а я постараюсь найти и успокоить другого неврастеника.

Он вышел в коридор. Там уже стоял явно расстроенный Якобсон.Привычной бабочки на месте не было, он ее просто содрал. Дронго подошел к немуближе.

– Что-нибудь серьезное? – спросил он.

– Ничего, – огрызнулся Якобсон, – как всегда,все в порядке. Просто хороший друг и земляк нашего Джорджа, сенатор от штатаКанзас и лидер республиканского большинства в сенате Боб Доул сегодня проигралпервичные выборы в Нью-Гэмпшире.

– Неприятно, – посочувствовал Дронго, не совсемпонимая, почему из-за этого так явно расстраивается Якобсон.

– Неприятно, – повторил, криво улыбаясь,Якобсон. – Это просто крах, – почему-то сказал он. И расстегнулпервую пуговицу на своей рубашке. – Я поеду в отель. Не нужно меняпровожать. Может, я пройдусь немного пешком.

– Вы не хотите остаться до окончания оперы? – неповерил услышанному Дронго.

Вместо ответа Якобсон махнул рукой и пошел по коридору. Онкак-то съежился и опустил голову, словно сразу постарел на двадцать лет.

– Позаботьтесь сами о Джордже, – сказал он, обернувшись, –хотя думаю, что мы скоро уедем в Америку.

– А европейское турне? – снова не поверилДронго. – Вы забыли про его турне.

– Мы его отменим, – горько усмехнулсяЯкобсон. – До свидания.

И пошел дальше. Дронго, проводив его взглядом, вернулся вложу.

– Что вы ему сказали? – спросил он у Барбары.

– Что он и просил. Я сообщила информацию изамериканского посольства. По их официальным данным, сенатор Доул проигралпервичные выборы республиканской партии в Нью-Гэмпшире.

– Ну и что? – спросил Дронго. – Может, вы ещечто-то сказали?

– Ничего. Абсолютно ничего.

Дронго молчал. Он уже анализировал случившееся. И чем большеразмышлял, тем больше удивлялся. Удивлялся собственным выводам, в которые нехотел и не мог верить. Но и не верить в очевидное было просто невозможно.

Якобсон, уехавший из оперы, не появился и после третьегоакта. Аплодисменты были не просто слабые, они были неприлично жидкими. Кое-гдеслышался свист. Дирижер сразу ушел за кулисы. Словно без Якобсона, подлинногодирижера этого спектакля, рухнула вся конструкция, и получился полный провал.Оставшиеся без руководителя, рассыпавшиеся по залу люди Якобсона не сталивключать магнитофоны, имитирующие бурные аплодисменты. В результате третьепредставление оперы было полностью сорвано.

Осинский, привыкший к шумным овациям, даже не вышел насцену. Он был в панике, столь свойственной неуверенным в себе, творческинеустоявшимся натурам. В этот вечер Дронго был вынужден взять на себяобязанности няни, успокаивая безутешного композитора, раздосадованного провалом.Вместе с Барбарой они привезли маэстро в отель «Ритц». Выходя из апартаментовОсинского, Дронго оглянулся. Барбара успокаивала композитора, как маленькогоребенка. И снимала с себя украшения, намереваясь остаться в номере на ночь.

Дронго поднялся к себе на этаж. Непонятное поведениеЯкобсона довольно серьезно его озадачило. Уже направляясь по коридору к своемуномеру, он вспомнил о завтрашнем приеме. Как может пойти на него Осинский послесегодняшнего провала? Подойдя к своему номеру, он достал ключ, вставил его встену и нажал на дверной замок, чтобы дверь открылась.

Что-то непонятное начало его тревожить. Он, не входя вномер, осмотрелся. Запах. Посторонний мужской запах. Он привык всегдапользоваться только «Фаренгейтом» и часто ловил себя на том, что чувствуетпосторонние запахи. Это был запах пота. И еще чего-то неуловимого. В этом отелегости обычно принимают душ три раза в день, и даже служащие здесь несколькоотличаются от обычных.

Он достал пистолет. Осторожно прошел по коридору. Кажется, вего комнате никого нет. Но это ничего не значит. Посторонний мог спрятатьсялибо в ванной комнате, либо в одном из больших шкафов. Он осторожно подошел кпервому шкафу. Между ними был вход в ванную комнату. Открыл дверцу. Никого. Нонастойчивый запах в комнате все-таки присутствует. Приоткрыл дверь в ваннуюкомнату. Там тоже никого. Может, посторонний прятался там, дальше, в туалетнойкомнате. Он хотел шагнуть туда, и в этот момент открылась дверца второго,соседнего шкафа. От неожиданности он обернулся, и шагнувший оттуда темнокожиймулат выбил оружие из его рук.

Пистолет отлетел в угол, ударившись о стенку. От второгоудара Дронго увернулся. Стоявший перед ним человек был очень высокого роста,почти как Дронго, и шире его в плечах. «Как попал сюда этот громила?» – подумалДронго, нанося удар незнакомцу. Тот перехватил его руку и дважды больно ударилДронго в грудь, отбрасывая на кровать.

Отлетевший на постель, Дронго успел заметить чемодан,стоявший позади нее. Он поднял ноги, отбрасывая от себя нападавшего. Затем,извернувшись, используя мягкий матрас, сумел перекувыркнуться на другую сторонукровати. И, подняв большой кожаный чемодан, бросил его в нападавшего. Теперь онзнал, чем именно пахло в его номере. Это был запах пота нападавшего и запахкожи чемодана.

Мулат на секунду замер. Потом, отбросив чемодан, сновакинулся к Дронго. На этот раз он был точнее. Два сильных удара по лицузаставили Дронго снова упасть. Нападавший свалился на него, пытаясь задушить.Но вдруг как-то безвольно обмяк, сдавливающие горло руки потеряли силу.

Над Дронго стоял неизвестный ему человек с пистолетом вруке. Среднего роста, курчавый, с резкими, словно вылепленными чертами лица. Онвнимательно смотрел на Дронго.