Скелет в шкафу - Энн Перри Страница 26

— Нет, не убить. Поставить пару синяков, в крайнем случаев пробить голову, — объяснил он. — Но думаю, что слуги, как правило, ссорятся друг с другом, а не с хозяевами.

— А что, если миссис Хэслетт выведала какую-то тайну, порочащую одного из слуг? Какой-нибудь старый грех — воровство или распутство, — предположил Монк. — В этом случае слугу бы уволили, а без рекомендации не найти нового места. Такому человеку особо не из чего выбирать — потогонная мануфактура или улица.

— Возможно, — согласился Ивэн. — Есть еще лакеи. Их двое — Гарольд и Персиваль. Оба ничем особенным не отличаются. Я бы сказал, что Персиваль чуть поумнее и, пожалуй, тщеславнее.

— Кем мечтает стать лакей? — несколько язвительно спросил Монк.

— Полагаю, дворецким, — с легкой улыбкой ответил Ивэн. — Вы зря смеетесь, сэр. Дворецкий — почтенный, влиятельный, всеми уважаемый человек. Дворецкий считает себя куда выше полицейского. Он живет в прекрасном доме, ест и пьет все самое лучшее. Я знавал дворецких, которые пили кларет покачественнее, чем тот, что они подавали своим хозяевам…

— А их хозяева об этом знали?

— Некоторые хозяева не могут отличить кларет от столового вина. — Ивэн пожал плечами. — Как бы то ни было, дворецкий — это король в своем крошечном королевстве, а многие находят такое положение весьма привлекательным.

Монк саркастически приподнял брови.

— И как убийство дочери хозяина могло бы приблизить лакея к такой заветной цели?

— Да никак. Если только она действительно не узнала о нем нечто такое, после чего увольняют без рекомендаций.

Звучало вполне правдоподобно, и Монк это оценил.

— Тогда будет лучше, если вы сейчас отправитесь туда и вновь попытаете счастья, — распорядился он. — А я тем временем пообщаюсь с членами семейства. Как это ни прискорбно, но я тоже полагаю, что виновен кто-то из них. Я надеюсь поговорить с каждым наедине, в отсутствие сэра Бэзила. — Лицо его на секунду застыло. — В прошлый раз, по сути дела, он сам всех опрашивал, словно меня там и не было.

— Хозяин в своем доме. — Ивэн спрыгнул с подоконника. — Чему тут удивляться!

— Вот потому-то мне и хотелось бы повидаться с каждым из них где-нибудь подальше от Куин-Энн-стрит, — вздохнул Монк. — Боюсь, что на это потребуется не меньше недели.

Ивэн закатил глаза, изображая ужас, и молча вышел. А через секунду Монк услышал его шаги на лестнице.

На разговоры с членами семейства вне стен дома действительно ушла почти вся неделя. Сначала Монку сильно повезло — он встретил в Грин-парке Ромолу Мюидор, совершавшую там променад. Она шла по зеленой аллее параллельно Конститьюшн-роуд, разглядывая деревья возле Букингемского дворца. О том, что она окажется в это время именно здесь, Монка известил лакей Персиваль. Ромола приехала сюда с Киприаном, который затем отправился завтракать в свой клуб на Пиккадилли.

Она собиралась встретиться с некой миссис Кетеридж, но Монк улучил момент, когда Ромола еще прогуливалась в одиночестве — по-прежнему в трауре, как и подобает женщине, чья семья только что понесла утрату, однако наряд ее был весьма привлекателен: многоярусные широкие юбки отделаны бархатом, рукава вздувались черным шелком, шляпка чудом держалась на самом затылке, а волосы уложены по последней моде.

Увидев Монка, Ромола вздрогнула — встреча была ей неприятна. Но избежать ее, не показавшись при этом невежливой, не было уже никакой возможности. Кроме того, Ромола, очевидно, помнила указания сэра Бэзила о том, что все домочадцы обязаны содействовать полиции. Сам Монк, правда, этих его слов не слышал, но что-нибудь в этом роде должно было прозвучать.

— Доброе утро, мистер Монк, — холодно сказала Ромола, останавливаясь и глядя на него, как обычно глядят на прилипчивого бродячего пса перед тем, как отогнать его зонтиком. Кстати, зонтик Ромола и впрямь держала, чуть выдвинув его в сторону Монка и как бы готовясь сделать выпад.

— Доброе утро, миссис Мюидор, — ответил он, вежливо наклонив голову.

— Я в самом деле не знаю ничего такого, что могло бы вам пригодиться. — Ромола пыталась уклониться от разговора даже теперь, когда было ясно, что он неизбежен. — Я понятия не имею, как такое могло случиться. Мне до сих пор кажется, что вы ошиблись… или были введены в заблуждение…

— Вы любили свою золовку, миссис Мюидор? — осведомился Монк самым светским тоном.

После некоторых колебаний Ромола все же решила, что гораздо естественней будет вместе пройтись по дорожке, тем более что Монк, кажется, и сам был не против. Однако мысль о прогулке с полицейским была ей неприятна, о чем ясно говорило выражение ее лица. С другой стороны, никто здесь не мог знать его положения в обществе, да и одет он был под стать ей и вел себя вполне пристойно.

— Конечно, — с жаром воскликнула она. — Если бы я хоть что-нибудь знала, уж я-то не стала бы выгораживать убийцу! Но я ничего не знаю.

— Я не сомневаюсь в вашей честности и в вашем праведном негодовании, мэм, — сказал он, хотя это было не совсем правдой. Пока что Монк сомневался во всех домочадцах сэра Бэзила. — Я просто думаю, что, поскольку вы были близки с миссис Хэслетт, то должны ее хорошо знать. Что она была за человек?

Ромола несколько удивилась; она не ожидала такого вопроса.

— Я… ну… Об этом весьма трудно говорить, — запротестовала она. — В самом деле, это просто бестактно! Бедняжка Октавия мертва. О мертвых положено говорить только хорошо, тем более если смерть была столь ужасна.

— Я высоко ценю вашу деликатность, миссис Мюидор, — терпеливо продолжал Монк, стараясь приноровиться к ее шагу. — Но полагаю, что правда, сколь бы бестактна она ни была, в данный момент куда важнее. И раз уж нам пришлось волей-неволей прийти к неизбежному выводу, что убийца, кем бы он ни оказался, до сих пор находится в вашем доме, стоит подумать о собственной безопасности, равно как и о безопасности ваших детей.

Ромола остановилась, словно налетев лбом на одно из деревьев, выстроившихся вдоль аллеи. Она выдохнула почти со вскриком, затем вспомнила, что на них могут обратить внимание, и закусила кулачок.

— Что за человек была миссис Хэслетт? — повторил вопрос Монк.

Ромола продолжила движение по дорожке: лицо ее было бледно, юбки подметали гравий.

— Очень эмоциональным и очень импульсивным, — ответила она после недолгого раздумья. — Когда Октавия влюбилась в Гарри Хэслетта, вся ее семья была против, но она настояла на своем. Ни о ком другом и слышать не желала. Я всегда удивлялась, как мог сэр Бэзил такое позволить, хотя, с другой стороны, они были идеальной парой — это признавала и леди Мюидор. Гарри происходил из прекрасной семьи, у него были вполне сносные виды на будущее… — Она пожала плечами. — Довольно отдаленные, но считалось, что Октавия, будучи младшей дочерью, может и подождать.

— Репутация ее жениха не была безупречной? — спросил Монк.