Главная партия для третьей скрипки - Анна и Сергей Литвиновы Страница 25

Пока раздумывал, приоткрылась соседская дверь. Старушечий голос с готовностью доложил:

— Съехала она.

— Как съехала? Куда?

— Кто знает? — буркнула бабка. — Чемодан собрала, такси вызвала — и тю-тю.

— Когда?

— Дык… март только начался. Второго, что ли?

«В доме отдыха с кем-то познакомилась? И перебралась к нему?»

Сердце кольнуло обидой. Попытался отогнать деструктивное чувство — не получилось.

Нет. Гордая девушка не позволит себе — уйти к первому встречному. Может, в свой антикризисный центр сбежала? Федор нашел телефон, позвонил. Его заверили: Горошева не появлялась уже больше месяца.

К апрелю беспокойство совсем одолело. Взялся набирать ее номер дважды в день. Телефон выключен. Или просто длинные гудки. И только в середине месяца отозвалась:

— Да, дядь Федь?

Ни в чем упрекать не стал.

— Соскучился. Хочу на чай напроситься.

— Не выйдет, — вздохнула Арина. — Я в Санкт-Петербурге.

— Отдыхаешь?

— Нет, работаю.

— Где?

— В теннисной академии.

— Преподаешь музыку? — пошутил он.

— Нет. Я администратор! — голос почти веселый.

— Когда вернешься?

— Не знаю. Когда надоест.

Стойкое ощущение: она не одна. Разговаривает с ним, а кто-то рядом ее внимательно слушает. И мнение этого человека для Ариши чрезвычайно важно.

— Тогда привет любимому городу, — спокойно отозвался Федор Константинович. — Я могу тебя навестить, если буду в командировке?

На секунду запнулась, потом произнесла со значением:

— Конечно. Вы ведь мамин друг.

— А где тебя там искать?

Снова запнулась:

— Ну… живу я далеко от города. Но можете прийти в академию «Матчбол». Это на Крестовском.

Похоже, все-таки с мужчиной она. Нашла себе пару.

«А ты все прощелкал».

Или пока нет?

Руководитель питерского филиала — давний друг Федора и надежный человек — по выходным играл в большой теннис.

Детективное практически поручение воспринял рьяно и уже через пару дней доложил: Арину в город на Неве привез тренер Тимур Волынский. Красивый, успешный, молодой. Она влюблена как кошка. Ходит за ним бледной тенью.

— Он не обижает ее?

Коллега смутился:

— Так глубоко я не копал. Понаблюдал за ними, кое с кем поговорил. Смотрит свысока. Но вроде не бьет. И не гуляет. Арине все завидуют — этот Тим в академии первый парень на деревне.

«Молод и красив. Не то что я».

Не унижаться. Выкинуть из головы глупые мечтания. Постараться забыть девчонку. Найти себе наконец — подругу своего возраста. Или хотя бы лет на пять-семь моложе.

Федор с горя шарахнул полстакана коньяка, завалился спать. И приснился ему странный сон. Обычно Аришка виделась несчастной, грустной. Даже в объятиях Морфея — хотелось ей помогать. Но сегодня девочка выглядела аппетитно, солнечно. Глаза блестят. Одета соблазнительно: шелковое платье в обтяжку. Стоит на пирсе, весело машет ему. Куда только делись вечная хмурость, надутые губы. Улыбается, притопывает ножкой от нетерпения:

— Дядь Федь! Пошли купаться быстрей!

Хватает его за руку, тянет к краю волнореза.

Он смеется:

— Аришка! Ты ведь всегда прыгать боялась!

Она хохочет в ответ:

— Я и к вам раньше подойти боялась.

— А теперь?

— А теперь хочу в любви признаться. Пока не поздно!

— Ну ничего себе!

— Простите, дядя Федечка! — Улыбается лукаво. — Мне надо было давно вам сказать. Только я все не решалась. Ну что? Прыгаем?

И они вместе врезаются в теплую воду.

Проснулся в поту, встрепанный. Машинально пощупал соседнюю подушку — холодна и пуста. Мчаться в Питер? Отбивать Арину у мальчишки?

Но куда ему тягаться — с молодым красавцем теннисистом?

Признать, что все потеряно?

Впрочем, Федор тоже играл в теннис. И часто побеждал — хотя тренировался мало, да и возраст не юный. Но ему очень помогал один тактический ход. Не атаковать самому, но вынудить противника ошибиться. Или даже не вынуждать — просто спокойно перебить через сетку несколько сильных мячей. А дальше соперник сам бросит мяч в сетку или аут.

В юридической практике прием тоже срабатывал безошибочно.

Вот и сейчас Федор решил его применить.

В конце концов, столько лет ждал — пара-другая месяцев ничего не изменит.

* * *

В конце апреля работа навалилась, накрыла цунами. Итоговые турниры, на подходе летние сборы. Дамы активно тренируются перед пляжным сезоном, спортсмены вышли на летние корты и теперь постоянно врываются в клуб в грязных кроссовках, пачкают пол кирпично-красным, трудно отмываемым грунтом. У стойки постоянно кто-нибудь трется.

В последних числах безумного месяца Арина потеряла голос. Решила: ничего страшного, просто связки перенапрягла. А слабость, что ощущается во всем теле, после зимы накопилась.

Однако местный доктор, когда пришел ругаться, что у него в кабинете не убрано, вдруг оборвал гневную речь на полуслове. Перегнулся через стойку, приложил руку к ее лбу:

— Детка моя, да у тебя жар!

И, не слушая возражений, за руку выволок из-за конторки, отвел к себе, измерил температуру, послушал легкие, посмотрел горло, вынес вердикт:

— Домой немедленно. И чтобы три дня тебя здесь не было.

Арина не послушалась. Попросила одну из уборщиц сбегать в аптеку, напилась парацетамола и почти воспрянула духом. Но через пару часов доктор явился снова. Уже не один — вместе с ним Людоед. Шеф, чуть не впервые, никаких ее возражений слушать не стал. Махнул таксисту (возле академии всегда дежурили) и лично вручил водителю тысячную купюру.

Пришлось повиноваться. Пока ехала — хотя бы успела полюбоваться разгаром весны, веселым, будто на детском рисунке, небом. И барачный их поселок сейчас, в окружении нежно зеленых деревьев, показался почти райским уголком. Арине даже привиделось: под их окном, на жалком подобии клумбы, подснежник проклюнулся!

Она немедленно бросилась смотреть. Нет, показалось. Зато увидела Тима. Он стоял в одной майке, спиной к окну. По телефону разговаривал. До чего у него фигура красивая!

Арина хотела уже встать на цыпочки и постучать, но вдруг услышала через открытую форточку:

— Ты гарантируешь, что я могу ее послать?