Убийство в соль минор - Анна Данилова Страница 25

Знала ли она, чей я ребенок? Это был, пожалуй, самый важный вопрос, который я ей задала и который мучил меня всю мою сиротскую жизнь. Да, конечно, знала! Я была той самой девочкой, к которой привязалась, будучи директором детского дома, ее соседка Елена Николаевна Соленая. Вот и представь себе, как же я была потрясена, когда узнала, что все мои детские воспоминания и надежды оказались просто плодом моих фантазий. И что ничего нового у подвыпившей Генераловой я не узнала. Получается, что я снова сделала бесполезный виток действий, направленных на то, чтобы найти свою семью.

Валентина поставила на стол блюдо с дымящейся бараниной, от которой шел такой крепкий мясной дух, что мы все, словно забыв на время о проблемах, принялись за еду.

— Очень вкусно! — качала головой Глафира, тяжело вздыхая, как если бы Валя обошла ее на конкурсе поваров.

— Но если ваш друг Ерема сказал, что этого мужчины, Федора, никогда не было в окружении вашего покойного мужа, — первой вернулась к прерванной теме Лиза, промокая рот салфеткой, — значит, он не имеет к вам вообще никакого отношения. Вы же понимаете это?

— Да, понимаю. Значит, он перепутал меня с кем-то, с какой-то женщиной, с которой они были повязаны криминальной тайной. Он шантажировал ее, а потому, приняв меня за нее, потребовал от меня денег.

— Учитывая, что вы, Валентина, похожи на мадам Коблер, значит, это ее он собирался шантажировать. Скажите, а он не произносил слова, связанные, скажем, с вашим пребыванием во Франции, с поездкой, с заграницей?

— Да, я понимаю, о чем вы. Нет, ничего, связанного с заграницей, он не говорил. Но была другая фраза, мол, «тебе-то, в твоем сегодняшнем положении, ничего не стоит отстегнуть мне деньжат».

— Думаю, что он имел в виду брак с господином Коблером, — произнесла Глафира. — Он состоятельный человек, его семья владеет парфюмерной фабрикой в Граасе, во Франции.

— Похоже, что так, — согласилась с ней Лиза.

— Тогда эту сцену, когда Федор сталкивается в дверях ресторана с Коблер, можно объяснить как бы обоюдным удивлением, — осмелился предположить я. — Мадам Коблер, которая, скорее всего, приехала в С. из Франции специально для того, чтобы встретиться со своим шантажистом, вдруг увидела, что он сидит за столиком с другой женщиной.

— Ревность! Ну, точно! — поддержала меня Валентина. — Скорее всего, их когда-то связывали любовные отношения!

— Да, она приревновала его к тебе, Валя. А Федор, увидев настоящую Коблер, то есть Машу Еремину, ту самую женщину, с которой у него и была назначена встреча в этом ресторане, был потрясен тем, что только что требовал деньги у совершенно посторонней, но удивительно похожей на свою бывшую любовницу, женщины!

— Я хочу поехать в Подлесное и поговорить с родственниками этой Ереминой, — заявила Валя. — Надо уже поскорее все выяснить.

— А я полагаю, что Федора надо бы задержать, — задумчиво проговорила Лиза. — Да только что мы ему предъявим? Ну, был разговор между ним и Коблер за несколько минут до убийства, и что с того? У нас нет ни одной серьезной улики против него. Ни отпечатков пальцев, ни мотива.

— Мотива нет, потому что мы не знаем, что их связывало, — сказала Глафира.

— Хорошо, тогда и я помогу вам, — произнес я. — Постараюсь выяснить, что это за человек, наведу о нем справки по своим каналам.

На столе замурлыкал телефон Валентины. Она взяла трубку, бросив на меня, как мне показалось, слегка извиняющийся взгляд.

— Ты уже здесь? — Она, уставившись куда-то в пространство, обращаясь к своему собеседнику, слегка улыбнулась. — Отлично! Вовремя, у нас твоя любимая баранина! Я открываю!

Она легко поднялась, схватила со стола пульт и, подойдя к окну, открыла ворота.

— Ерема приехал, — сказала она, слегка волнуясь.

Я тоже встал и увидел в окно, как в наш двор въезжает черный внедорожник Еремы. Уж не знаю почему, но в тот момент я даже обрадовался его приезду. Все-таки этот человек всегда ассоциировался у меня с крепкой и надежной каменной стеной. А сейчас, когда вокруг нас начали происходить какие-то странные и опасные вещи, Ерема был нам просто необходим.

— Что ж, познакомимся с вашим Еремой, — не выдержав, произнесла, улыбаясь, Глафира.

Еремы с нами не было несколько месяцев. И поначалу его отсутствие было мне в радость, ведь мы с Валентиной жили вдвоем, и хотя все это время мы скрывали наши чувства, все равно нам было проще, легче без Еремы, явно третьего лишнего, строить наши отношения, притираться друг к другу.

Но когда спустя месяцы нам с Валей, двум не очень-то храбрым и решительным людям, пришлось столкнуться с настоящим злом, опасностью, когда в нашем с ней лексиконе появились такие слова, как «морг», «убийство», «труп той женщины» и тому подобные, приезд Еремы мы с ней восприняли как спасение. Сильнейший стресс, бросивший нас в объятия друг друга, обнажил, однако, и все наши слабые стороны. Будь мы сильными людьми, все сложилось бы в нашей жизни иначе. Я не стал бы хрестоматийным маменькиным сынком, крепко держащимся за ее юбку, а Валя давно бы бросила своего мужа-бандита вместо того, чтобы обслуживать его опасных дружков. Возможно, поэтому-то в нашей жизни и появился Ерема, полная противоположность нашим тонким и слабым натурам, человек физически сильный, обладающий трезвым умом, способный принимать правильные и быстрые решения. Кроме того, Ерема обладал и еще одним свойством — он умел любить. Он так любил Валентину, что, я уверен, готов был за нее отдать жизнь. И к моему счастью, он не был моим соперником, поскольку воспринимал свою Соль как сестру (если не дочь).

Ерема с подозрением отнесся к появлению в нашем доме Лизы и Глафиры, хотя, судя по его поведению, был нисколько этим не удивлен, из чего я сделал вывод, что Валя держала его в курсе всех событий.

Никто не ожидал, что сразу после ужина, за которым Валя успела ввести в курс дела Ерему, когда уже совсем стемнело, Валя вместе с Глафирой засобирается в Подлесное на поиски родственников мадам Коблер — Маши Ереминой.

— А чего время-то тянуть, — сказала Глафира, допивая чай и поднимаясь из-за стола. — Сейчас каждая минута дорога.

— Поезжайте, — согласилась с ней Лиза.

— Никуда она не поедет, — произнес своим низким, глухим голосом побледневший от напряжения Ерема. Лицо у него было каменное. — Ночь на дворе.

— Мы можем поехать вместе, — предложила Глафира. — С вами нам уж точно не будет страшно.

Она разговаривала с ним легко, улыбаясь, потому что ничего о нем не знала, о его темном прошлом.

Лиза же, насколько я понял, увидела в нашем Ереме в отличие от своей помощницы гораздо больше. Словно чувствуя его внутреннюю силу, а может, и исходящую от него опасность, она интуитивно поспешила расположить его к себе, смягчить решительность Глафиры готовностью поддержать его.

— Вы считаете, что нужно ехать утром? — спросила она. — Глаша, может, действительно не стоит пороть горячку? Поздно уже.