Самый дождливый октябрь - Ирина Комарова Страница 25

– С Витькой? – Володя посмотрел на меня с жалостливым недоумением. – Да уж подольше, чем с тобой.

Естественно. Эти ребята все между собой давно знакомы, все вместе работали, только я, затесалась между ними, посторонняя и бестолковая. Но, Господи, когда? Где нас мог видеть этот невыносимый Стрешнев? С Володей мы встречались только в управлении, в нашем офисе и вот так, на выездах, на месте преступления. И Витьку, точнее, нас с Витькой вместе, он мог видеть только в «Шиповнике». Ну, конечно, с месяц назад, Кириллов заскочил ненадолго, посекретничать о чем-то с шефом, а потом остался попить с нами чаю. Мы с Ниночкой тогда еще Гошку за тортиком гоняли, а он принес вместо бисквитного, песочный. И мы ругались, потому что песочный у нас никто не любит, даже сам Гошка. А потом, точно, явился Володя, и весь торт доел – ему все равно какой, лишь бы с кремом. Но Витька же ушел почти сразу! И вообще, Ниночка ничего не заметила, Сан Сергеич и Гоша тоже, а Стрешнев, надо же, за полминуты все разглядел!

– Ты разговор на другую тему не переводи! – погрозил мне пальцем Володя. – Ты по делу говори!

– По делу? – тупо переспросила я. Нет, что за тип этот Стрешнев? Сам мне наговорил невесть чего, сам меня из колеи выбил, и сам же теперь хочет, чтобы я по делу говорила!

– Понятно. Тяжелый случай, – вздохнул Стрешнев. – Коротко даю тезисы: где хозяйка квартиры? Какое ваша фирма имеет к ней отношение? Как ты здесь очутилась? Да, еще: кто тебя шарахнул по башке и что он здесь делал до твоего появления? И где труп? Для начала хватит, остальное будем уточнять по ходу.

Вернулся с кухни Миша, протянул мне небольшой целлофановый пакет, набитый льдом.

– Вот, приложи. Сразу легче будет.

– Спасибо, – непроизвольно морщась, я пристроила пакет на шишку. Не могу сказать, что от этого мне стало лучше. Наоборот, к боли добавился неприятный холод, и волосы сразу намокли – пакет явно не был герметичным.

– Миша, ты готов?

– Минуту, – Миша наклонился, поднял с пола сиреневую женскую кофточку и вытер мокрые руки. Потом придвинул себе стул, устроился на нем с пачкой бумаги (откуда он ее достал? Не иначе из воздуха, как фокусник) и шариковой ручкой. – Теперь готов.

Сережа садиться не захотел – встал, прислонившись плечом к стене, и внимательно наблюдал за нами.

Я поправила пакет на шишке и, стараясь не шевелить головой, осторожно огляделась. В квартире царил откровенный разгром.

– Хватит по сторонам таращиться, – призвал меня к порядку Стрешнев. – Начинай, мы слушаем. Где труп?

– Володя, у меня голова болит, – пожаловалась я. – Какой труп вы все время с меня требуете? С чего вы взяли, что здесь труп должен быть?

– Ну, ты, Ритка, даешь! Как, по-твоему, мы здесь оказались?

– Понятия не имею. Вызвал, наверное, кто-нибудь?

– Вот именно, вызвал! И сообщил, что именно по этому адресу, именно в этой квартире, убита женщина.

– А… а кто звонил?

– Неизвестный доброжелатель. Не тяни, Ритка, колись по быстрому, где труп?

– Володечка, вот честное слово! Вот Христом-Богом клянусь!

Я поймала себя на том, что прижала ладошку к сердцу, точно как Валя-горничная и повторяю ее же слова. Фу, как глупо. Не хватает еще бухнуться перед Стрешневым на колени и завопить: «Не погубите!» Я немного помолчала, собираясь с мыслями, потом продолжила, деловито и со всем возможным в этой неприятной ситуации достоинством:

– Мне кажется, что мы имеем дело с нелепым нагромождением случайных совпадений.

– Красиво говоришь, Рита, – не удержался Стрешнев. – Вот, что значит высшее педагогическое! Миша, ты успеваешь записывать?

– С трудом, – пробормотал Миша. – Ага, «случайных совпадений».

– Главное, что я говорю правду, – я строго нахмурила брови. – И вам придется поверить: я представлении я не имею о том, что здесь произошло. Если какой-нибудь труп здесь и был, то я понятия не имею, куда он девался!

– Прямо вот так, – прищурился Володя. Судя по всему, он еще не решил, верить мне или нет. – Ничего не знаю, ничего не понимаю? Полный отказ?

Хлопнула входная дверь. Сережа встрепенулся и машинально потянулся к кобуре. Впрочем, он был единственным, кто проявил к пришедшему какой-то интерес. Миша был занят протоколом, Стрешнев допросом, а я Стрешневым. И надо сказать, что я уже начала сердится.

– Именно так. Я ничего не знаю и ничего не понимаю!

– Правильно, – мрачно одобрил Гошка, остановившись на пороге комнаты. – И вообще, ни слова, пока не явится твой адвокат.

Я посмотрела на его мокрую куртку, мокрые волосы и поморщилась:

– Что, опять дождь пошел?

– А он разве прекращался? – простодушно удивился Миша.

– Здорово, – Володя протянул Гоше руку. – Быстро добрался.

– Я торопился, – напарник бросил на меня выразительный взгляд. Прошел в комнату и так же, за руку, поздоровался с Мишей и Сережей. Остановился перед объемной кучей из одежды и постельных принадлежностей, разворошил ее носком ботинка. Только после этого, высочайшее внимание снова было обращено на меня.

– По какому случаю бардак? Ритка, это ты здесь разгром устроила? И где труп?

– Тьфу! – сплюнула я. – Достали! Что вы все ко мне вяжетесь с этим трупом? Может, мне сейчас срочно повеситься, чтобы вы, наконец, получили труп? Тогда вы успокоитесь?

– Не надо вешаться, – Гошка был холоден, как айсберг. – Мы еще не обсудили некоторые аспекты твоего поведения. Вот потом…

– Минуточку! – Стрешнев постучал ладонью по колену. – Ваши внутренние разборки и воспитательные мероприятия я попрошу отложить. А сейчас, раз уж мы имеем счастье, беседовать сразу с двумя сотрудниками агентства «Шиповник», может, вы соблаговолите, наконец, ответить на некоторые вопросы?

– Красиво говоришь, Володя, – ядовито заметила я. – Вот что значит, высшее юридическое! Миша-то записывать успевает?

Сережа, неподвижно застывший у стены, коротко хихикнул. Миша тоже улыбнулся, не отрываясь, впрочем, от листа бумаги, который быстро покрывал мелкими буквами-закорючками, а Стрешнев обиженно надулся. Гошка посмотрел на меня с холодным недоумением и повернулся к Володе.

– Соблаговолим, разумеется. Начало тебе я расскажу, а потом Рита продолжит.

Я думала, что Володя снова начнет ерничать и разразится сложно выстроенной высокопарной тирадой, но он только коротко кивнул:

– Слушаю.

– Подвинься, – приказал мне Гоша. Я послушно поджала ноги, и напарник опустился на диван. – Итак, предыстория. Сегодня утром к нам явился некто господин Черников и сообщил о том, что подвергся ограблению. Из домашнего сейфа неизвестными преступниками были изъяты украшения его жены и диск с ценной коммерческой информацией. Приехав к нему домой, мы с Ритой установили, что домработницей у этого Черникова, под именем Лиды Нестеренко, уже три года служит гражданка Валентина Лобушева, ранее судимая за квартирные кражи.