Пожинатель горя - Сергей Владимиров Страница 25

«Как хорошо, что я сейчас не пью», — подумал я. Забылся омерзительный вкус похмелья наутро, тряска конечностей и внутренностей, суицидальный бред, поиски средств на новую дозу, которая никогда не становится последней. Тебя несет. Ты сходишь с ума. Ты собираешь тараканов, ловишь ручных белок и ждешь, когда за тобой придут… Некоторых забирает Она. Да, сейчас я не пью, но деньги с меня все равно трясут, агитируя, пропагандируя, лишний раз напоминая о лучшем излечении от мыслей и забот… И я не отказываю, даю в долг и без возврата. Я помню себя, свою былую нужду в заветном стакане. Когда-нибудь я не выдержу и сорвусь.

Я протянул им несколько купюр. Главный редактор тут же повеселел. Девчонка поцеловала меня в губы и умчалась за горючим.

— Какова, а? — сказал добродушный толстячок, важно усаживаясь за свой обшарпанный стол, на котором, правда, красовался новенький компьютер. — Всего пятнадцать годков, а уже ведет рубрику «На обочине. Откровения рисковой шлюхи». Полная натура. Подсаживается ко всяким дальнобойщикам, браткам, черным, катается с ними, а потом делает классные репортажи. Приврет, бывало, для красного словца — это не возбраняется. С грамотностью, правда, туговато, порой в слове по три ошибки делает. В школе плохо учат. Но у нас корректора хорошие. Вам вообще наш стиль как?

Откровенное хамство с обилием орфографических, грамматических и стилистических ошибок вряд ли отвечало понятию стиля. Однако я не стал демонстрировать свои в общем-то скудные филологические познания, а прибегнул к вполне оправданной лести, заверив главного редактора, что я от их опусов без ума. Он разрумянился еще больше.

— Вот только, — продолжил я, — последний материал был не шибко интересный. Такой сюжет, а вы подкачали.

— Вы про торговый дом? — с ходу догадался мужчина. — Сам знаю. Это называется, что свободной прессе наступают на горло. Конец демократии, свободе слова и печати! — Его понесло, пьяно и пафосно. — Звонили из городской администрации, наехали, пригрозили, что, если рыпнемся, нас отсюда вышвырнут, газету закроют. Не только нас, все издательства застращали. У «Миллениума» хозяйка — баба, по сути, неплохая, без гонора, а вот муженек ее высоко взлетел в Москве, в правительстве заседает. Ему лишней огласки не надо. Мы ничего и не копали, тиснули в номер, что было предложено. Жить же как-то надо. Такие люди пустыми угрозами не бросаются, это не про алкашей и мелких сошек царапать.

Мое предположение лишний раз подтвердилось.

— Впрочем, я не за этим пришел, — сказал я. — У вас подшивка прошлых номеров имеется? Месяца два назад должны были писать про одно убийство. Тогда модель еще замочили. Я этот номер прозевал, не знаю где и найти.

— Манекенщицу, что ли?

Редактор-демократ порывисто поднялся из-за стола, чуть было не опрокинув его, распахнул дверцы стенного шкафа и вытащил оттуда кипу газет. С веселым возгласом: «Читайте на здоровье!» — грохнул их передо мной.

Найти нужный материал оказалось несложно, ведь прошло не так уж и много времени. Он занимал всю центральную полосу, имелось несколько фотографий, как я и ожидал, подписи под статьей не было. Это лишний раз говорило в пользу того, что факты здесь собраны «жареные», непроверенные, в погоне за сенсацией выдуманные анонимным писакой, но к суду за клевету привлекать некого. На первом снимке была изображена девушка, запечатленная в момент разгуливания по подиуму. Снимок был мелкий и нечеткий, внизу имелось пояснение: «В ореоле славы. Демонстрация мод в Париже». На второй фотографии Кристина изображалась крупным планом. Она не казалась простушкой и размалеванной куклой. Хотя лицо было круглое и открытое, с высокими славянскими скулами и аккуратным носиком, взгляд обладал притягательной гипнотической силой: в нем сплелись в единое целое и таинственность, и независимость, и решимость, и воля. Не было лжи, притворства, кокетства. Таких женщин не покупают за деньги, их невозможно завоевать и приручить, они, как царицы, сами выбирают себе свиту и мужчин. Они говорят только то, что думают, и если ставят перед собой цель, то непременно ее добиваются. Любыми средствами. И у них всегда много завистников и врагов. «Казалось бы, все впереди». Фасад элитного дома, которых строится сейчас великое множество: никакой вычурности, но и отсутствие серой безликости хрущевских строений. Одно окно жирно обведено. «Здесь она встретила смерть».

Я начал читать:

«Казалось бы, времена поменялись, мы больше не пугаем Запад нашими танками и крылатыми ракетами, но клич «Русские идут» остается по-прежнему актуален. Мир завоевывают русские красавицы. Однако их священная миссия — не поставить его на колени, а, перефразируя русского классика, спасти от жестокости и насилия. Но кто в таком случае защитит их, этих милых и хрупких девушек, от варварства и дикости, которые готовит им Родина по их возвращении сюда? А ведь там, на чужбине, они возвеличивают престиж великой России, не покладая устали трудятся для ее славы».

Я прослезился от умиления. Можно подумать, русские красотки отправляются за бугор, как на тяжкую повинность, чтобы орудовать кирками и отбойными молотками в штольнях, а заработанную таким непосильным трудом валюту отдают в фонд своей страны. «Возвеличивают престиж великой… Не покладая устали трудятся для ее славы…» Я больше не обращал внимания на подобные ляпы, коих было не счесть, и продолжил ознакомление с данным шедевром.

«Наш печальный рассказ о трагической судьбе русской красавицы Кристины Фирсовой, девушке целеустремленной и настойчивой во всех начинаниях. Она одна из немногих, кто смогла своим обаянием, умом, распахнутостью русской души пленить сердца ценителей прекрасного во Франции, законодательнице мировых мод. Взлет Кристины был стремительным, но сколько труда и стараний было брошено на алтарь признания! В скором будущем она могла стать конкуренткой несравненной Синди Кроуфорд и бесподобной Клаудии Шиффер. По нашим сведениям, Кристиной заинтересовался Голливуд и рассматривал ее кандидатуру для съемок в дорогостоящем блокбастере. Все оборвалось внезапно. Приехав на родину навестить родителей, она стала жертвой разбойного нападения в собственной квартире. Конченый наркоман, двадцатилетний Д., разыскивая деньги на спасительную дозу героина, выследил Кристину и ворвался за ней. Получив отказ, Д. рассвирепел и набросился на девушку. Она пыталась сопротивляться, но силы были неравны. Обезумев, этот сумасшедший отщепенец нанес своей жертве более двухсот ударов тяжелым предметом по голове. Он не просто убивал девушку, а садистски издевался над ней, выкалывая глаза, выбивая зубы, насилуя в самых извращенных позах. Д. посягнул не просто на человеческую жизнь, свою агрессию он выплеснул на Красоту, Любовь, Веру, на все то, что он утратил, сдружившись с пагубной привычкой потребления наркотических средств. Напоследок совершив половой акт с трупом, Д. забрал находящиеся в доме ценности и попытался уйти. К счастью, работники милиции на следующий день по горячим следам задержали убийцу и извращенца. В кабинете следователя по особо важным делам М. Федорчука Д. не раскаивался, сообщив, что чувство сострадания ему неведомо, и бредил лишь о новой дозе. Возмездие настигло преступника. Находясь в камере, в туже ночь ему в его наркотических видениях привиделась убитая им Кристина, и Д. наложил на себя руки. Похороны девушки состоялись при большом стечении народа на центральном кладбище. Депутаты городской думы на последнем совещании поддержали инициативу широких масс увековечить память Кристины Фирсовой и назвать ее именем одну из новых улиц города».