Турецкий гамбит - Борис Акунин Страница 25

«Московские губернские ведомости»,

22 июля (3 августа) 1877 г.

Воскресный фельетон.

«Когда ваш покорный слуга узнал, что сей город, столь хорошоосвоенный за минувшие месяцы нашими тыловыми завсегдатаями, во время оно былоснован князем Владом по прозванию Наколсажатель, известным также под именемДракулы, многое разъяснилось. Теперь понятно, почему в Букареште за рубль даютв лучшем случае три франка, почему паршивенький обед в трактире стоит, какбанкет в „Славянском базаре“, а за гостиничный номер платишь, как за арендуБукингемского дворца. Сосут, сосут проклятые вурдалаки русскую кровушку,преаппетитно облизываются, да еще поплевывают. Всего неприятней то, что послеизбрания третьеразрядного немецкого принца румынским властителем сия дунайскаяпровинция, самой своей автономией обязанная исключительно России, сталапопахивать вурстом да зельцем. Заглядываются бояре-господаре на герра Бисмарка,а наш брат русак здесь наподобие двоюродной козы: за вымя тянут, а нос воротят.Можно подумать, что не за румынскую свободу проливают на плевненских полях своюсвятую кровь…»

Ошиблась Варя, сильно ошиблась. Поездка в Букарештполучилась прескучной.

На отдых в столицу румынского княжества кроме французанацелились еще несколько корреспондентов. Всем было ясно, что в ближайшие дни,а то и недели ничего интересного на театре военных действий не произойдет — нескоро оправятся русские от плевненского кровопускания, вот и потянуласьжурналистская братия к тыловым соблазнам.

Собирались долго, и выехали только на третий день. Варю какдаму посадили в бричку к Маклафлину, остальные поехали верхом, и на француза,восседавшего на тоскующем от медленной езды Ятагане, смотреть пришлось издали,а беседу вести с ирландцем. Тот всесторонне обсудил с Варей климатическиеусловия на Балканах, в Лондоне и Средней Азии, рассказал об устройстве рессорсвоего экипажа и подробно описал несколько остроумнейших шахматных этюдов. Отвсего этого настроение у Вари испортилось, и на привалах она смотрела наоживленных попутчиков, в том числе и на разрумянившегося от моциона д'Эвре,мизантропически.

На второй день пути — уже проехали Александрию — сталополегче, потому что кавалькаду догнал Зуров. Он отличился в сражении, залихость был взят к Соболеву в адъютанты, и генерал вроде бы даже хотелпредставить его к «анне», но взамен гусар выторговал себе недельный отпуск — поего выражению, чтобы размять косточки.

Сначала ротмистр развлекал Варю джигитовкой — срывал наскаку синие колокольчики, жонглировал золотыми империалами и вставал в седле наноги. Потом предпринял попытку поменяться с Маклафлином местами, а когдаполучил флегматичный, но решительный отпор, пересадил на свою рыжую кобылубезответного кучера, сам же уселся на козлы и, поминутно вертя головой, смешилВарю враками о своем героизме и происках ревнивого Жеромки Перепелкина, скоторым новоиспеченный адъютант был на ножах. Так и доехали.

Найти Лукана, как и предсказывал Эраст Петрович, оказалосьнетрудно. Следуя инструкциям, Варя остановилась в самой дорогой гостинице«Руайяль», спросила про полковника у портье, и выяснилось, что son excellence [15] здесь хорошо известен — и вчера, и позавчера кутил вресторане. Наверняка будет и сегодня.

Времени до вечера оставалось много, и Варя отправиласьпрогуляться по фешенебельной Каля-Могошоаей, которая после палаточной жизниказалась просто Невским проспектом: щегольские экипажи, полосатые маркизы надокнами лавок, ослепительные южные красавицы, картинные брюнеты в голубых, белыхи даже розовых сюртуках, и мундиры, мундиры, мундиры. Русская и французскаяречь явно заглушали румынскую. Варя выпила в настоящем кафе две чашки какао,съела четыре пирожных и совсем было растаяла от неги, но возле шляпногомагазина заглянула ненароком в зеркальную витрину и ахнула. То-то встречныемужчины смотрят сквозь и мимо!