Пермская обитель - Фридрих Незнанский Страница 25

С тех пор как Дергачев стал инвалидом, у него резко ухудшился и без того мерзкий характер, стал неровным: редкие приступы холерического веселья быстро сменялись длительным погружением в тягостные раздумья. Любой шум за окном раздражал его, каждый телефонный разговор приводил в уныние, от зависти спазмы перехватывали горло. Еще бы — люди ходят, бегают, ездят, а он сидит сиднем и вынужден всех просить о помощи, а к этому привыкнуть трудно. Раньше Сергей в просителях не числился. Его просили — да, это случалось. Он же только приказывал и требовал, его распоряжения выполнялись безропотно. Если кто становился ему поперек дороги, потом жалел. Сейчас же все перевернулось с ног на голову. Теперь он лишен возможности поступать так, как ему хочется. Отсюда тоска, уныние и беспричинная — с точки зрения окружающих — злоба.

Иногда дома появлялись новые люди — из благотворительных фондов, попечительских организаций. Это, конечно, хорошо, что его не забывают, поддерживают. Только без подсолнечного масла и сахарного песка он может обойтись, это для него не самое главное. Просить же найти Андрея Сереброва их бесполезно. Если бы он разыскивал того с благими намерениями, это еще куда ни шло. Тогда хоть на телевидение можно написать, мол, помогите, ищу человека. Поскольку же Андрея, в конце концов, необходимо убить, то с такой просьбой нужно быть осмотрительнее. Втянешь в эту авантюру случайных людей, тебя потом в два счета загребут. Нет, тут приходится рассчитывать лишь на старых проверенных дружков, ряды которых тают с катастрофической быстротой. Месяц кому-нибудь не позвонишь, глянь, а он уже женился, или переехал на другую квартиру, или вообще оказался в местах не столь отдаленных. Уже не знаешь, к кому обращаться.

Тем не менее Сергей донимал старых приятелей, навязывался, ожидал от них доброжелательности. Рассудил: для пользы дела нужно использовать любую попытку. Заранее неизвестно, кто как прореагирует. Бывает, малознакомые люди проявляют большее участие, чем закадычные приятели. Так получилось и с Валеркой Зотовым.

Одно время Валерка начисто выпал из круга общения — это когда женился. Семейная жизнь быстро встала ему поперек горла, он чувствовал себя, словно каторжный. То и дело слышал: куда пошел, когда придешь, почему опять задержался? Удавиться можно. Очень ему было неуютно от постоянного наблюдения за его жизнью. Причин же для развода фактически не было. Жена его обстирывала, обглаживала, прекрасно готовила. Ему же все это не в радость было — свобода дороже. А парень он ушлый, всегда придумает какой-нибудь выход из положения. Вот и здесь — выдумал, будто у него аллергия на жену. Якобы после интимной близости у него начинаются жжение и зуд по всему телу. Валерка даже смотался в Москву, чтобы сделать специальные пробы. Пробы не подтвердились, но он это скрыл, а вернувшись, сказал жене, будто московские врачи установили аллергию на запах ее тела, после чего благополучно развелся. Теперь он опять вольная пташка, живет в свое удовольствие, делает, что душе угодно. На радостях позвонил и Сергею. Дергач сразу рассказал ему о своем первейшем желании.

Валерка, который чувствовал перед больным товарищем вину, из-за того что так долго не давал о себе знать, сразу вызвался помочь.

Зотов взвалил на свои плечи посильную часть работы — то, что можно сделать в Перми. В Москву за Серебровым ехать ему было не с руки! Он только от семьи освободился, а от работы — нет. Валерка работал в фотоателье, себя называл «бытовым фотографом»: снимал малышей в детских садах, ездил по воинским частям, подрабатывал на свадьбах.

— Не может быть, чтобы этот Серебров сейчас тут ни с кем не контачил.

— Геныч и Виталька искали впустую.

— Значит, по-другому искать нужно.

Пообещав обнаружить ниточку, которая выведет на след Андрея, Зотов проявил завидную расторопность. Дергач диву давался, слушая регулярные Валеркины отчеты о поисках. Повертевшись в Институте культуры, тот узнал, что мостик ведет в музыкальное училище, где Андрей постоянно занимался пением и где в нем души не чаяли. Там пронюхал о том, как обиженная московским гастролером Наталья Козельская в пику ему стала любовницей Сереброва. Недолго, потом у нее имелись и другие любовники, в Москве трижды была замужем. Но Андрей всегда был и оставался одним из самых преданных ей людей. Он и в Москву увязался ради нее. Если бы не Наталья, ему там делать нечего. Так что Козельская наверняка знает про него если и не все, то достаточно для того, чтобы Зотов мог напасть на след злодея.

Ну а что касается телефонов самой Натальи, выяснить их было делом техники. Для начала Валерка через справочную узнал пермский телефон Козельских. Позвонил, нарвался на мать и, представившись директором студии звукозаписи, сказал, что разыскивает Наталью. «Она сейчас на гастролях, в Америке и в Канаде». — «Вот незадача, — начал сокрушаться Зотов. — А она вам оттуда звонит?» — «Звонила». — «Еще будет звонить?» — «Обещала. А зачем она вам?» — «Понимаете, у нас появились спонсоры, готовые дать деньги на сольный альбом Натальи Александровны. Я должен немедленно уточнить сроки записи. Иначе эти деньги могут уйти». — «Вы же сами можете ей позвонить и договориться напрямую». — «Правда? Ее мобильник берет даже в Америке?» — «Она оформила какой-то роуминг, что-то там через спутник. Я плохо в этих тонкостях разбираюсь».

— Короче говоря, записывай ее телефоны: и мобильный, и домашний, — завершил свой рассказ Валерка. — Дальше сам разбирайся. Знакомые в Москве есть?

Дергач довольно осклабился:

— Навалом.