Танго втроем - Наталья Александрова Страница 24

– Тогда жди меня в пять, – он назвал место.

Я повесила трубку и принялась прихорашиваться в уголке.Черт, а боди-то французское, Анькин подарок, я и забыла. Ну да ладно, не в бодидело.

Я ждала Максима в условленном месте ровно полторы минуты. Онподъехал, открыл мне дверцу, опять не выглядывая из машины, но на такие мелочия сегодня решила не обращать внимания.

– Ты голодна?

– Да нет, не очень.

– Тогда поужинаем дома, у меня все есть.

Я кивнула, отгоняя от себя все сомнения.

Ехали мы долго-долго, я перестала узнавать дорогу, толькопоняла, что где-то на окраине. Вокруг были совершенно одинаковые блочные дома.Максим остановился у автомобильной стоянки, поставил машину, потом мы шлипешком дворами. Я вообще-то плохо ориентируюсь в незнакомом месте, а тут ещеволновалась. Да, без посторонней помощи мне отсюда не выбраться!

Квартира, куда привел меня Максим, была маленькая,однокомнатная, совершенно безликая. Он сказал, что эту квартиру снимает. Что ж,придется смириться, видно, судьба моя такая – встречаться с любимым человекомпо чужим квартирам. Я сама испугалась того мысленного сарказма, который вложилав слово «любимый».

Мы накрыли ужин на кухне. У него все было готово, дажесалаты какие-то нарезаны. Но я попробовала только кусочек ветчины и сыр. Что-тоя нервничала, еда не лезла в горло. Максим сидел напротив меня, и я видела, чтоон очень возбужден. Глаза его горели каким-то неестественным огнем, рот былполуоткрыт. Странно, раньше я никогда не замечала этот его полуоткрытый рот.

– Выпьем за нашу встречу, Мариночка? Тебе шампанскогоили сухого? – Он запомнил, что раньше я никогда не пила крепких напитков.

Но сегодня, чтобы успокоиться, мне требовалось кое-чтопокрепче шампанского.

– А можно, я буду пить с тобой коньяк?

Он удивился, даже был несколько недоволен, но налил мнеконьяку. Наверное, у него дорогое шампанское, а я не оценила. После коньяку янемного успокоилась, мы пошли в комнату, сели на диван. Музыки у него не было,но дело было не в этом. Я смотрела на Максима и ждала, когда же наконец япочувствую то, что было со мной два года назад. Когда я потеряю голову изабуду, кто я и где нахожусь. Я смотрела на Максима, он был так же красив,только сегодня какой-то нервный, немного суетливый, а может, раньше я этогопросто не замечала. Он повернулся ко мне и поцеловал. Я закрыла глаза, но магияне приходила. Его поцелуи стали торопливыми и какими-то жадными. Он попыталсярасстегнуть пуговицу у меня на блузке, пуговица оторвалась и упала на пол.Максим тихонько чертыхнулся.

«Куда он так спешит, пожар что ли? – подумала я сраздражением. – Ведь два года не виделись, мог бы подобрать для встречичто-нибудь получше, чем эта пыльная квартира и старый диван с продавленнымипружинами».

И тут я поняла, что Максим абсолютно ни при чем – все делово мне. Максим остался прежним, каким был – это я изменилась. Раньше мне былоабсолютно все равно, где с ним встречаться, хоть на даче, хоть в машине, лишьбы быть с ним. Но сейчас меня не устроила бы царская кровать под золотымбалдахином и с розовыми шелковыми простынями. Я осознала абсолютно ясно, что нехочу с Максимом целоваться, не хочу раздеваться перед ним и ложиться с ним впостель не хочу. Не хочу – и все тут! И не буду. Как говорит все та жесестрицына подруга Катерина: «Любовь прошла, завяли помидоры, сандалии жмут инам не по пути!»

Да, но как бы ему поделикатнее об этом сообщить? Япочувствовала, что, если промедлю еще немного, Максим меня уже не выпустит. Вперерыве между поцелуями я мягко освободилась.

– Ты куда? – спросил он недовольно.

– В туалет.

– Нашла время, – буркнул он.

И снова меня больно резануло то, как он со мной обращается.Неужели и раньше так было? Нет, с этим надо кончать!

– И еще, Максим, мне обязательно надо позвонить потелефону сестре.

– Зачем тебе звонить? – спросил он чуть ли не сяростью.

Ого, как его зацепило! Настроился на секс и не может ждать.Я все больше убеждалась в правильности своего решения.

– Так где телефон?

– Он не работает, хозяйка его отключила, она боится,что по международному наговорю на миллион рублей, а потом смоюсь.

– Но ты же депутат Госдумы, приличный человек!

Он пожал плечами, и тут я поняла, что эту квартиру он снялпод чужим именем. Ведь в Москве он живет всего два года, а раньше жил здесь ссемьей, и квартира у него осталась, никто ее не отбирал. И как я моглаповерить, что он будет жить здесь, в этой захламленной хибаре! Это только длятаких, как я, переспать по-быстрому. Я разозлилась, но сказала спокойно:

– Тогда извини, дорогой, но я должна уйти. Сестра будетволноваться, она велела мне сегодня не задерживаться. У нас собака заболела, алекарство она принимает только из моих рук.

– Какая собака, какое лекарство? – оторопелопробормотал Максим. – Никуда ты не пойдешь!

– Нет, пойду! – капризно сказала я. – Ведьмогут же быть у человека дела!

Он посмотрел на меня с такой яростью, что мне стало страшно.Я даже подумала, что, может, уж остаться с ним на часок, быстренько провернутьвсю эту процедуру, а потом он меня отпустит, я уйду и выброшу из головы этуквартиру и его самого! Но, как я уже говорила, я ужасно упряма. Поэтому ярешила сменить тактику. Я сделала вид, что обиделась, встала и отвернулась кокну. Хотела даже заплакать, но по заказу не получилось.

– Правильно говорила сестра, ты невоспитанный, она меняпредупреждала.

– Ты что, говорила с ней обо мне? – вскинулсяМаксим.

– Ну да, сказала, что мы встречаемся, – назлонаврала я.

Он так разозлился, я обрадовалась, что вовремя сообразилаотойти в конец комнаты.

– Ты же обещала мне, что никому никогда про нас нерасскажешь!

– Правильно, обещала, но это было тогда, три годаназад, когда у нас был роман. А сейчас ты не брал с меня такого обещания, и мненадоели все эти тайны мадридского двора, ведь я ничего плохого не делаю.

– Но сегодня ты ведь не успела ей сказать, что будешьсо мной? – настойчиво допытывался он.

Я хотела ответить ему правду, но какой-то чертик внутри менясегодня все делал наоборот.

– Нет, как раз сегодня она звонила мне на работу, и яотпросилась у нее ненадолго встретиться с тобой, а теперь надо бежать к беднойЛолите.

«Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, – добавила я просебя, – никакой любовник не стоит того, чтобы хоть один волосок выпал изперсиковой Лолитиной шубки».

Не помню, говорила я или нет, но я очень привязана к своейсобаке.