Диана, Купидон и Командор - Бьянка Питцорно

* * *

Все то, о чем рассказывается в этой книге, произошло в первой половине пятидесятых годов. Прошло уже два года с тех пор, как Приска Пунтони и другие героини романа «Послушай мое сердце» сражались с ужасной учительницей Гарпией Сфорца и сдавали экзамены для перехода в среднюю школу.

И вот, как раз во 2‑Б [1], куда попали три наши подруги, появилась новенькая, Диана – героиня этой книги. Но это вовсе не значит, что этот роман является продолжением предыдущего – его спокойно может читать и тот, кто не знаком с книгой «Послушай мое сердце».

Я просто хочу напомнить читателям о некоторых деталях, связанных с буднями наших героев (я уже говорила о них в предыдущем романе, и тот, кто его не читал, может немало удивиться некоторым особенностям, учитывая, что с момента всех тех событий прошло уже пятьдесят лет).

Для начала необходимо сказать, что телевидения тогда еще не было. И, соответственно, не было среди всего прочего и грохочущей рекламы женских гигиенических прокладок, которая на сегодняшний день не позволяет никому, даже трехлетнему ребенку, проигнорировать тот факт, что у женщин и, начиная с определенного возраста, у девочек раз в месяц бывают менструации.

О сексуальном же воспитании ни в школе, ни дома никто и не заикался, поэтому подросткам не оставалось ничего другого, как шептаться друг с другом по углам или тайком искать объяснения в некоторых запретных книгах, в число которых входили Библия, «Неистовый Роланд» и «Божественная комедия» – главное, чтоб в несокращенном варианте.

Война закончилась десять лет назад, и итальянская экономика постепенно поднималась. Но даже так называемые состоятельные семьи не имели всех тех удобств и нужных или ненужных предметов домашнего обихода, которыми набиты сегодня наши дома. С другой стороны, именно потому, что уровень безработицы был довольно высок и женщины из бедных семей не могли найти другой работы, состоятельные семьи могли позволить себе иметь множество прислуги: поварих, горничных и нянек, которые вели домашнее хозяйство и без помощи современных электроприборов.

Даже холодильник считался в те времена редкостью.

Не было ни супермаркетов, ни универмагов, ни гамбургеров, ни кока-колы, ни одноразовых детских подгузников, которые можно выбросить после употребления, ни замороженных продуктов. Не было даже бумажных носовых платков.

Зато было намного больше кинотеатров, а в небольших городах если ребята договаривались идти вдвоем или втроем, то на послеобеденный сеанс их отпускали и без сопровождения взрослых.

В кинотеатрах показывали в основном американские фильмы, и все или почти все итальянцы восхищались Америкой и старались подражать американскому стилю жизни.

Смешанные классы в школах тоже были еще редкостью. Парты – всегда на двоих, из прочного дерева – имели специальную крышку, которая поднималась и опускалась и которая (кроме того, что под ней было место для школьных книг и портфеля) прятала от посторонних глаз множество секретов, не говоря уже о том, как оглушительно она грохотала, когда кто-то опускал ее, не придерживая.

Естественно, сосед по парте, рядом с которым (во взаимной любви или в молчаливой войне) проходил весь учебный год, играл важную роль в жизни любого школьника.

С первого класса начальной школы успехи в учебе оценивались не письменными заключениями учителей, а оценками – от нуля до десяти. Шесть, например, означало «еле-еле удовлетворительно» [2]. Все, что оказывалось ниже шести, представляло собой широкую гамму позора, проходящего через различные вариации и оканчивающегося «полным нулем».

Мальчики носили короткие штаны до колена как минимум до четырнадцати лет. Некоторые, прежде чем перейти к длинным, какое-то время ходили в бриджах – широких брюках, собирающихся под коленом на манжеты. К ним надевались длинные гольфы в ромбик и зашнурованные кожаные ботинки.

Девочки и девушки носили короткие носочки, причем даже самой холодной зимой. Максимум, что они могли себе позволить, – шерстяные гольфы до колена. А длинные нейлоновые чулки, закрепленные на специальном поясе, были как особенный рубеж, означающий переход во взрослую жизнь.

В школе девочки должны были носить черный фартук до девятнадцати лет, и в некоторых случаях он оставался обязательным предметом одежды и в университете.

Обычно ребята не имели никаких финансовых средств, и редко в какой семье выдавались карманные деньги. И вообще, деньги оценивались намного выше, чем сейчас – например, детский журнал «Затейник» или комиксы стоили примерно тридцать лир [3].

Ни транквилизаторов, ни антидепрессантов еще не существовало, а о законе Базальи [4]и психиатрической реформе еще никто и не подозревал: душевнобольных просто-напросто закрывали в психиатрических лечебницах – психушках, где они и оставались гнить до конца жизни. Единственная терапия, которая к ним применялась, – это принуждение несчастных к неподвижности и молчанию, если их поведение мешало спокойствию других пациентов или медперсонала.

Все события и персонажи этой книги, хоть они и очень правдоподобны и типичны для того времени, никоим образом не имеют отношения к отдельным людям или реальным событиям.

Кроме этого, автор хотел бы уточнить, что Приска Пунтони, и в этой книге, и в предыдущей, нисколько НЕ является ее автопортретом в детские годы. С Приской писательницу объединяет лишь преждевременная страсть к сочинительству. Хотя, несмотря на то что сам автор вовсе не была сиротой, ее, как и Элизу, окружало множество неженатых дядей и обожающая ее бабушка; рисовала она в детстве не хуже, чем Розальба; была застенчивой, как Диана, так же, как та, носила очки и обожала ходить в кино… (Только отец ее был жив и здоров и, кстати сказать, довольно симпатичен.)

Так что, создавая персонажи Приски, Элизы, Розальбы и Дианы, писательница не имела в виду определенных девочек, а просто собрала воедино самые интересные характеристики многих своих подруг.

Ибо книги и настоящая жизнь, как откроет для себя и Диана в конце своих приключений, часто очень похожи, но все равно это далеко не одно и то же.