В тени Нотр-Дама - Йорг Кастнер Страница 24
В тени Нотр-Дама - Йорг Кастнер читать онлайн бесплатно
То, что Аврилло принял так близко к сердцу, что он доверил мне это перед смертью, возможно, даст ключ к разгадке тайны, скрывавшейся за странным инцидентом. Я положил на стол кошелек и достал из него тяжелый предмет.
Красная шахматная фигура из раскрашенного твердого дерева. Так сперва подумал я, когда поставил на столешницу фигурку на квадратной подставке величиной с ладонь. Но мне не была известна шахматная игра с такими странными фигурами. Статуэтка не была ни королем, ни королевой, ни слоном, ни конем, ни турой и даже ни пешкой.
Передо мной стояло сказочное животное кроваво-красного цвета с огромной головой и хилым туловищем. Дракон, который свернулся кольцом и кусал себя за собственный хвост. Что было такого ценного, важнее, чем смерть, в этой отвратительной фигурке?
Задумчиво я повернул дракона к свету лампы, пока маленькое тело не показалось мне кругом. Кровавый круг, толстый у головы и тонкий у конца хвоста. Очень похожий на тот, который я видел в Отеле-Дьё, в кровати убитой сестры Виктории. Нарисованный умершей, ее собственной кровью. Она нарисовала содержимое моего кошелька, не зная его!
Или она тайно осмотрела мои вещи, прежде чем я снова пришел в себя? Но почему кровавые знаки? Она таким образом обвиняла меня в убийстве? Почему?
Поспешно я схватил дракона и спрятал его обратно в парчовый кошелек, который завязал дрожащими пальцами. Несмотря на это, я не почувствовал себя лучше. Мне был нужен свежий воздух, и я выбежал на башню, к балюстраде, где мне ухмылялись каменные демоны.
Я посмотрел вниз на бесчисленные перепутанные крыши Парижа и спросил себя, кто управлял кем: люди городом или дома — своими строителями? Этот город вовлек меня в водоворот необъяснимых случаев, словно он был живым существом, а я — лишь безжизненным, безвольным камнем.
Но и камни пробуждались к жизни. Так это мне показалось, когда скульптура подо мной зашевелилась на стене колокольной башни. Она карабкалась по отвесной стене, не обращая внимания на опасность оступиться и сорваться в пропасть.
Но это была не каменная фигура. Когда свет звезд упал на карабкающегося, я узнал бесформенное тело горбуна. Квазимодо, который, как паук, приклеился к внешней стене башни, посмотрел своим маленьким левым глазом наверх, прямо на меня. Я отшатнулся, думая только о том, как бы исчезнуть из поля зрения звонаря.
Когда я убедил себя, что нереальная сцена была лишь плодом моего возбужденного воображения, я снова приблизился к балюстраде и осторожно посмотрел вниз. И действительно, Квазимодо исчез. Но я ни в коей мере не чувствовал себя спокойно. Слишком мрачными были тени собора Парижской Богоматери, которые поглотили меня.
Январские дни в Северной башне собора Парижской Богоматери проходили однообразной чередой, и я совсем не ощущал роковых нитей, которые все плотнее и плотнее стягивались вокруг меня. Во всяком случае, не в дневные часы, когда я бодрствовал и работал. Вероятно, это объяснялось тем, что странная книга Пьера Гренгуара всецело завладела моим вниманием, настолько увлекла своим содержанием, что я забыл почти обо всем вокруг себя — и даже то обстоятельство, что был пленником Собора.
Полный рвения, я окунул гусиное перо в чернильницу, чтобы переписать собранные Гренгуаром знания. Первая глава повествовала о различных взглядах, которые ученые высказывали о возникновении, взаимосвязи и значении комет. Возбуждение овладело мной из-за мыслей, в смысл которых я пытался проникнуть, и которые проникали при этом в меня. Набожные братья в Сабле научили меня письму с помощью Святого Писания. Мэтр Фрондо напичкал меня устойчивыми оборотами, формулировками справок и договоров. Помимо этого я подрабатывал еще немного на составлении личных и деловых писем для жителей моего родного городка — это были сухие бухгалтерские отчеты и глупые семейные истории. Сейчас же имелось нечто новое: мнения, которые противоречили друг другу; фразы, которые побуждали меня сделать собственное заключение. Разве не такого занятия я искал себе уже давно, когда работа у адвоката со временем показалась мне унылой?
Мысли великих ученых заменили мне общение с людьми, башня с колоколами — окружающий мир. За таким приятным занятием я с удовольствием проводил время, прежде чем снова осмелился спуститься в бурлящий Париж. К тому же, лейтенант сыска и королевская стража наверняка больше не вели слежку за предполагаемым убийцей облата Филиппо Аврилло.
Кроме двуногих муравьев, за чьим беспорядочным движением я наблюдал, когда в минуты отдыха смотрел вниз с башни, я едва мог рассмотреть человека. Иногда Клод Фролло интересовался ходом продвижения работы, когда он поднимался на башню, чтобы провести время в своей келье за таинственными занятиями; собственно, его жилые комнаты находились в монастыре собора Парижской Богоматери. В остальном Одон заботился о моем телесном благополучии, приносил мне еду и все необходимое для работы. Причетник не казался больше таким болтливым, как в вечер нашей первой встречи, скорее, он держался замкнуто и изо всех сил стремился поскорее удалиться. Возможно, из страха перед Фролло. Или — перед Квазимодо.
Последнего я видел мельком раза два или три, он, словно тень, проскальзывал в клеть с колоколами своей своеобразной раскачивающейся походкой и звонил в колокола. Звонарь, казалось, избегал меня — возможно, по указанию архидьякона, который не желал, чтобы меня отвлекали от работы. Слава Господу, я не придавал большого значения обществу горбатого чудовища.
Желудок мой был всегда сыт, жажда при желании утолялась вином, огонь в камине прогонял холодное дыхание января, а для души имелось увлекательное занятие. Я бы мог быть всем доволен, если бы не кошмары, которые порядком замучили меня по ночам. Сны, такие реалистичные, были мне не знакомы, — как и начинающаяся у меня во сне вторая жизнь.
…Огромная цитадель в горах владела моими снами, могущественная скала, какую могла воздвигнуть только целая армия ночных кошмаров в беспокойном сознании моего сна. Я научился различать природный камень и обработанный рукой человека. Стены, дома и башни возвышались на горе, горное гнездо для людей, окруженное отвесными скалами: убежище между небом и землей.
Люди, которые здесь обитали, были явными беглецами. Я видел мужчин и женщин, а также детей, стариков и больных, рыцарей и солдат. Я испытывал доверие и страх, сомнение и ужас, холод и голод. Я был не наблюдателем, а одним из них — отчаявшихся, храбрых, сильных.
Снова и снова меня уносили кошмары в то далекое место, в другое измерение. Я страдал и читал «Отче наш», как и прятавшиеся, верил и надеялся вместе с ними, боялся и негодовал в ярости. И рок приближался, неумолимо, словно смерть, предстоящая заболевшему чумой.
Пошел дождь. В той странной местности могли быть только каменные дожди. Его капли были скалами, которые бились о могучие стены, сотрясали их, пробивали в них дыры. Камень падал не только на камень, но и на плоть, кости и кровь. На людей, которые умирали под каменным градом или, придавленные глыбами, превращались в калек. Крики, стоны, проклятья смешались с раскатами грома каменной грозы.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments