Роман с Блоком - Никита Филатов Страница 24

— Как здоровье товарища Ленина?

Это был подходящий, хороший вопрос, который считался не только уместным, но даже почти обязательным в любой аудитории. В результате покушения на заводе Михельсона в Москве, которое произошло почти два года назад, председатель Совнаркома и главный большевик Ульянов-Ленин был тяжело ранен двумя пулями из револьвера. Поговаривали, что пули оказались отравленными ядом кураре, но хотя ранение в шею само по себе казалось смертельным, выздоровел Ленин очень быстро.

— Товарищи, я рад со всей ответственностью сообщить вам, что здоровье товарища Ленина отличное, несмотря на колоссальное напряжение всех его человеческих сил! В мае этого года Владимир Ильич лично принял участие во всероссийском субботнике, так что любой из вас может своими глазами увидеть на фотографиях, как он вместе с другими товарищами несет огромное, тяжелое бревно — причем держит его с толстого конца!

Не дожидаясь команды, собравшиеся захлопали, но докладчик продолжил:

— Товарищ Ленин руководит государством, публикует в партийной печати замечательные статьи и заметки на самые острые темы и постоянно вносит свой бесценный вклад в теорию марксизма. Достаточно напомнить, что на проходившем недавно здесь, у нас, в Петрограде, Втором конгрессе Коммунистического Интернационала именно товарищ Ленин выступил с докладом о положении в мире и о задачах Коминтерна! В этом докладе ближайшими задачами революционного движения было определено создание в каждой стране единой национальной коммунистической партии, которая сочетает легальные и нелегальные методы борьбы…

«Блажен муж, не ходящий в собрание нечестивых…» — подумал Блок цитатой из Священного Писания. А ведь не так давно ему еще нравилось выступать с этой сцены — только тогда здесь не было ни стола, ни кафедры, ни партийных докладчиков. Декламировали поэты, известные и начинающие, по очереди, и в тот вечер он сам читал «Возмездие» и «Что же ты потупилась в смущеньи». Александр Блок стоял, весь открытый публике и, кажется, смущенный этим — он читал хрипловато, глухим голосом, медленно и затрудненно. Он как будто с трудом находил слова и переступал с ноги на ногу, когда нужное слово не попадалось, — но от этого возникало впечатление, что мучительные эти стихи создавались вот здесь, при всех, на эстраде…

Хотя на самом деле после невероятного всплеска вдохновения в январе восемнадцатого года, когда были написаны и «Скифы» и «Двенадцать», Александр Блок совсем перестал заниматься поэзией. Он и сейчас не отрекался от написанного тогда, потому что все это было написано в согласии со стихией, но… затем он, как поэт, замолчал, и даже оставил на одном из старых сборников автограф:

«Писать стихи забывший Блок».

— Все звуки прекратились… — пожаловался он как-то после поэтического вечера Корнею Чуковскому. — Разве вы не слышите, что никаких звуков нет? Я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь… Мы задыхаемся, мы задохнемся все. Мировая революция превращается в мировую грудную жабу!

«Почти год, как я не принадлежу себе, я разучился писать стихи и думать о стихах… — отметил Александр Блок тогда в своем блокноте. — Пускай человека отрывают от его любимого дела, для которого он существует, — то есть, в данном случае, меня от написания того, что я, может быть, мог бы еще написать… Но жестоко при этом напоминать человеку, чем он был, и говорить ему: «Ты — поэт», когда он превращен в протоколиста, вовлечен в политику…».

Собрание петроградских литераторов шло, однако, своим чередом.

— Скажите, пожалуйста, нет ли каких-то известий о стрельбе в Финском клубе?

А вот это был неприятный и лишний вопрос, очень похожий на провокацию. Отвечать на такой вопрос не хотелось, поэтому уполномоченный из губернского комитета сурово поискал глазами того, кто его задал:

— Товарищи писатели и поэты! Революционная бдительность обязательно проявляется в том, чтобы не верить слухам, которые распространяют среди обывателей враги новой власти. Органы ВЧК и Рабоче-крестьянская красная милиция ведут следствие, как уже сообщалось в газетах. Они непременно найдут всех кровавых наемников империализма, которые совершили это кровавое злодеяние. И тогда карающий меч народного правосудия обрушится на головы белофинских бандитов и их пособников!

В зале послышалось несколько хлопков — впрочем, не особенно дружных и неуверенных. Дело в том, что официальная версия этой шумной истории вызывала сомнения не только среди беспартийного населения Петрограда, но даже у самых сознательных большевиков.

Все произошло совсем недавно — в последний день августа были расстреляны высокопоставленные деятели Коммунистической партии Финляндии и сотрудники ее аппарата. Погибло восемь или девять человек, еще десять получили ранения. Почти сразу же выяснилось, что нападавшими были также финские коммунисты. Дело в том, что после поражения финской Красной армии тысячи красногвардейцев скрылись в Советской России, и большая часть из них обосновалась в Петрограде, где к тому же исторически сложилась большая финская диаспора. Для организационной деятельности и собраний финских коммунистов был организован так называемый «клуб Куусинена», который фактически являлся штаб-квартирой Коммунистической партии Финляндии в России и находился на улице Красных Зорь. Поговаривали, что прежние красные руководители в Петрограде вели роскошную жизнь. Они проводили время в лучших гостиницах и ресторанах — по слухам, им удалось вывезти из Финляндского банка иностранной валюты на миллионы марок. А вот жизнь рядовых членов партии была бедной и скудной, отчего коммунисты и решили восстановить социальную справедливость.

Это была самая настоящая бойня. Первым делом вошедшие застрелили в прихожей Юкку Рахья, брата верного ленинца Эйно Рахья, а затем продолжили беглый огонь, выбирая в качестве мишеней наиболее ответственных работников. Кассир военной организации Туомас Хюрскюмурто попытался отобрать оружие у одного из нападавших, но был застрелен. Секретарь военной организации Лиля Саволайнен погибла возле телефона при попытке позвонить в милицию. Оказавший сопротивление красный командир Юкка Виитасаари получил две пули в голову, а бывший народный комиссар путей сообщения советского правительства Финляндии Коста Линдквист был убит выстрелом в спину. Погибли на месте также член Центрального комитета финских коммунистов литератор Вяйне Йоккинен, заведующий регистрационным отделом рабочий-металлист Теодор Кеттунен и случайный посетитель клуба, бывший булочник Юхо Сайнио. Стрельба закончилась только после того, как у шестерых нападавших кончились патроны. Затем все они, оказавшиеся курсантами школы финских красных командиров, добровольно сдались подоспевшему на выстрелы наряду милиционеров.

Петроградские газеты после долгого молчания опубликовали официальную версию «контрреволюционного заговора» и заявили о разоблачении некой подпольной сети финских белогвардейцев. Однако в народе ходили разговоры о существовании какого-то коллективного письма, адресованного стрелками товарищу Ленину, в котором они обосновывали свои действия тем, что убитые были не большевиками, а меньшевиками, что они предали своих товарищей и идеалы мировой революции, поддались бытовому разложению. И что происхождение у них было не пролетарское, а образование — буржуазное…