Там, где нет места злу - Кэролайн Грэм Страница 24

— Черт возьми, вы только гляньте на этого! — Сержант Трой задержал изображение, и оба уставились на фото арестованного в профиль и анфас. Ничего порочнее и не представишь. Пушечное ядро башки росло, казалось, прямо из бычьих плеч. Широкий пористый нос, тонкие губы, оскаленные редкие зубы, свалявшиеся волосы. Прибавьте злобный и жадный косой взгляд.

— Чем отличился?

— Лишен адвокатского статуса за темные делишки.

Джекманы таки кончились.

— Возможно, — предположил сержант Трой, — настоящее имя нашего приятеля совсем и не похоже на Жакс. Может, он какой-нибудь Сондерс или вовсе Гринфилд?

— Сомневаюсь. К счастью для нас, когда дело доходит до кличек, фантазия у них небогатая. Попробуй поискать среди Джексонов.

Джексонов в базе тоже хватало, но в конце концов они наткнулись на искомого субъекта. Оба узнали этот бесподобный профиль, несмотря на темные волосы и довольно густые усы. Да, это был тот самый тип.

— Попался! — воскликнул Барнаби. — Итак, что же у нас были за «неприятности»?

Трой отмотал немного вниз. Полицейские прочитали, переглянулись, и лица у обоих сделались изумленно-встревоженные.

— Даже не верится, — покачал головой сержант.

— А мне так верится. — Барнаби вспомнил, как напрягся при встрече с шофером. Отвращение, помешавшее тогда пожать протянутую ему руку, теперь, после знакомства с перечнем «подвигов», только усилилось. — И старый осел Лоуренс разрешает этому злобному ублюдку жить у себя под боком? Вот во что трудно поверить.

— Может быть, он не знает…

— Конечно знает! Он же состоит в совете по расселению.

Поездка в Ферн-Бассет была приятной. Осеннее солнце щедро залило живые изгороди, расплескалось по асфальту, все еще влажному после недавнего дождя. Уже начинали распахивать поля. Борона отворачивала лоснящиеся пласты жирной коричневой земли, и тут же налетали стаи крикливых чаек.

Деревня, свободная от полицейских и представителей «четвертой власти», выглядела совсем как раньше, будто ничего и не случилось. На окраине Картерс-Вуд, недалеко от места преступления, подростки валяли дурака: забегали в лес, прятались за деревьями, хрипели, притворяясь, будто их душат, потом выходили, делано неуклюжие, деревянные, на негнущихся ногах, как монстр Виктора Франкенштейна.

Был почти час дня, когда стражи порядка подъехали к старому дому викария. Помня о давнем знакомстве Лайонела Лоуренса с главным констеблем графства, Трой ожидал, что сначала они нанесут визит вежливости хозяину дома и объяснят, зачем явились. Но Барнаби велел припарковать машину в самом начале подъездной аллеи, поближе к гаражу и квартире шофера. Едва они вышли из машины, Трой заметил в открытом гараже приземистый «хамбер».

— Похоже, он дома, сэр.

Барнаби громко постучал в синюю дверь. Вокруг благоухали плети ползущей вверх поздней жимолости, а перед крыльцом стояли вазоны с кремовыми петуниями и шалфеем. Над головами незваных гостей открылось окно.

— Что вам нужно?

— На пару слов, мистер Джексон, — крикнул Трой.

Это был удар — то, что копам известна его фамилия, — почувствовал сержант. Что ж, малый должен был предвидеть, что его будут проверять.

— Уже разнюхали.

— Поговорим здесь или в участке — это вам решать, — сказал Барнаби. — И поторапливайтесь. Я не люблю ждать на крыльце.

Окно закрылось, но дверь отворили далеко не сразу, лишь через несколько минут. Трой принял это за демонстрацию: вот вам, дескать, подождете. Барнаби больше волновало другое: молодчик успеет спрятать то, что, возможно, лежало на виду. Лучше было бы, конечно, прийти с ордером на обыск, но пока нет никаких оснований просить о нем судью. Пока связи Джексона со смертью Чарли Лезерса не обнаружено. Против него сейчас только его прошлое, свидетельствующее об убийственной неспособности держать себя в руках.

По лестнице, покрытой ковром, они поднялись в гостиную, которая одновременно служила спальней. Комната была уютная и, как отметил Барнаби, обставленная мебелью гораздо более новой, чем та, что он видел в доме викария. Палас на полу, приятные обои в цветочек, кремовые занавески с красными маками. У плинтуса лежало несколько пар гантелей разного веса. В комнате было две двери, видимо на кухню и в ванную.

Сержант Трой посмотрел на все это, и в лицо ему плеснуло краской гнева. Он подумал о бездомных, которые ночуют на мостовой, где на них в любую минуту может напасть какая-нибудь шваль. О беспризорниках, ютящихся в сырых картонных коробках. О собственных бабке с дедом, которые живут на государственную пенсию, считают каждый пенни и гордятся тем, что не имеют долгов. А этот липкий ублюдок…

— Сержант!

— Сэр! — Трой взял себя в руки, достал блокнот и уселся в удобное каминное кресло с оранжевыми подушками.

Барнаби сел в такое же напротив. Джексон остался стоять, прислонившись к двери.

— Да, располагайтесь, будьте как дома.

— Похоже, вы сумели выйти сухим из воды, а, Терри?

— Для вас — мистер Джексон.

— Итак, ночь, когда убили Чарли Лезерса.

— Это мы уже проходили.

— Что ж, пройдем еще раз, — процедил сквозь стиснутые зубы сержант Трой.

— Я был здесь с семи. Смотрел сериал, — он кивнул на портативный телевизор, — выпил пару бутылок пива, заварил себе пару порций лапши. Послушал Джона Пила ^[19] по радио. Лег спать.

Барнаби кивнул. С этого Джексона не собьешь. Он достаточно смышленый парень, чтобы понимать: у полиции нет оснований обвинить его в преступлении, иначе он давно сидел бы в каустонской тюрьме. Старший инспектор перешел к вещам не столь бесспорным:

— Эти азартные игры, о которых Чарли вам рассказывал. Как он делал ставки?

— Телефон.

— А кто букмекер? — спросил сержант Трой.

— Без понятия.

— Но его преследовали и он боялся?

— Точно.

— Забавно, что больше никто об этом не знал, — вставил Трой, — даже его жена.

— Эта унылая старая сука? — Джексон хохотнул. — Бедный старина Чарли. Только и мечтал что о сдобной бабенке. Понимаете, о чем я?

— И даже собутыльники в «Красном льве».

Джексон пожал плечами.

— Я думаю, вы все это сочинили.

— Думать не запрещено.

— А к вашей среде он имел какое-то отношение, Терри? — спросил старший инспектор.

— Я решил начать с чистого листа. Говорил же вам.

— Это очень мило. Просто взять и стереть все прошлое.