Одна жена – одна сатана - Лариса Соболева Страница 23

– В костюме, – иронично дорисовал образ Клим. – Где отец откопал это мурло? У него же половины зубов нет, а те, что есть – жуть, кривые и торчат в разные стороны.

– Не понимаю! – взмахнул руками Владимир, ударив ими о бедра. – Как мог отец взять это чмо на такую ответственную должность? Почему с нами не посоветовался... хотя бы поставил в известность!

– Наверное, в пику вам взял его, – нашла подходящее «утешение» Вера. – Чтоб ваше состояние вам не досталось, чтоб его растратил товарищ чмо.

– Папа не мог знать, что его попытаются прикончить, – возразила Наденька. Она перестала оплакивать отца, не до слез в подобной ситуации, тут спасти бы состояние. Она уже чувствовала себя нищей, обворованной, обделенной и несчастной.

– Кстати, – подала голос Светлана, – что с поисками Лерика?

– Ищут, ищут, – вяло промямлил Мирон. – Ищут баграми на месте, где мы нашли катер, полагают, отец на дне реки. Но не могут найти.

Наденька встрепенулась:

– Только Кате насчет отца ни слова, умоляю вас. Счастье, что ее сейчас нет с нами.

– Все равно узнает, – сказал Клим. – Труп отца рано и или поздно обнаружат.

– Вы все думаете, что его убили? – спросила Светлана. Ей смерть мужа не нужна, рано. Если б чуть позже, когда завещание напишет и оставит ей некую часть, тогда – пожалуйста.

– Ты еще сомневаешься? – хмыкнул Владимир. – Его нет, с этим пора смириться. Но лично я не хочу пустить по ветру хозяйство, извините, мне пришлось отпахать в нем много лет. С какой стати урод, который говорить толком не умеет, должен отобрать его? Нет, явился и заявил: «Я дирехтор, генералиссимус»!

– А вам не кажется, что вашего отца прикончил Деревянко? – подала идею Вера. – Валерьян Юрьевич нанял его две недели назад с неограниченными правами, а несколько дней назад было покушение, теперь он пропал бесследно. Очень подозрительно.

– Кто прикончил? – фыркнул Владимир. – Недоразвитый сморчок? Да отец по сравнению с ним атлант, гора, которую на телеге не объедешь, он одной левой способен свернуть Деревянко шею.

– А сообщники? – подхватил идею Веры Геннадий. – Я хотел сказать, Деревянко не один потрудился. Нам надо натравить на него милицию. Жив Валерьян Юрьевич или... это выяснится. А чтоб Деревянко не воспользовался своими правами директора и не опустошил под сурдинку банковский счет, его желательно упрятать в камеру.

– Неплохая идея, – поддержал его Мирон.

– Заметано, – согласился и Владимир, упорно пытающийся взять семейную власть в свои руки. – Я его похороню в застенке.

Только две юные жены Мирона и Клима не принимали участия в дебатах, впрочем, если б Мила и Маша захотели дать совет, им никто не позволил бы и рта раскрыть.

– Пашка! – заполошно воскликнула Лиля, влетев в дом. – Ты почему не на работе? Живо собирайся, лодырь!

– Уф... – недовольно выдохнул тот, отложив книгу и поднимаясь с кровати. – А ты знаешь, в каком месте глушит коньяк твоя пеструха?

– Ее излюбленные места я разведала, так и быть, отвезу тебя. Паша, она очень нужна нам, просто позарез. Быстрей шевелись, пока белокурая Изольда не наклюкалась до поросячьего визга. Где Алик?

– На объекте, готовится запустить призрака.

Лиля выпила воды, уперла руки в бока. Она что-то обдумывала, кусая губы. У нее зрел план, да какой – ни одному смертному такое не снилось, богам тоже. Осталось убедить мальчиков, а дело это сложнейшее, первым бунтовать будет Алик.

– Я готов, – появился с кислой физией Паша. – Думаешь, твоя мышка-норушка захочет иметь дело с копией мужа, который ее лупил нещадно?

– Глупый, некоторым женщинам нравится, когда их бьют. Слышал: не бьет, значит, не любит? Короче, Паша, не ищи причин улизнуть от Изольды, не получится. Настройся на лирику, а то вид у тебя...

– Сама попробовала б спать с крокодилами.

– Если понадобится...

– Не доживешь до старости: Алик убьет тебя.

– У нас с Аликом деловые отношения, не приписывай нам того, чего нет. Хватит базар разводить, вперед!

Объехали всего два кабака, в третьем Лиля узнала Изольду со спины, она сидела у барной стойки. Да у кого ж еще имеется такая выразительная спина с выступающей холкой и задница необъятных размеров? Лиля подтолкнула Пашу:

– Пьет. Не тяни резину, иначе она в тебе не узнает мужа.

Он прошел к бару, устроился рядом с Изольдой, оглянулся, надеясь... Нет, Лиля не ушла, бухнулась на стул у стены за столиком, закинула ногу на ногу, ее вид был красноречив, мол, не вздумай слинять, не выпущу.

Изольда попивала коньяк и, без сомнения, тосковала. Вообще-то, если не считать излишки жировых отложений, она ничего, немножко симпатичная. Паше предстояло не просто познакомиться с ней и сразить, что с его внешностью вовсе не сложно, а произвести впечатление фантома. Натянув маску непроницаемости, он повернул к ней голову и предложил:

– Потанцуем?

Изольда взглянула на него, потом повертела головой, дескать, кого этот красивый молодой человек приглашает? Не найдя других женщин рядом, она изумленно спросила:

– Вы мне?

Не совсем охмелела, раз соображает, очевидно, ее никто и никогда не приглашает танцевать. Паша отодвинул стакан с коктейлем, кивнул:

– Тебе. Идем?

Она сползла со стула, одернула платье, положила руки на плечи Паши, который чуточку напоминал мумию, но смотрел исключительно в глаза Изольде, что ее слегка, совсем чуточку смущало.

– Ты Изольда, а я Паша, – вдруг сказал он.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Не знаю. Но мне кажется, мы с тобой давно знакомы.

И взгляд в нее – пронизывающий насквозь, идущий откуда-то из глубин, будто из Марианской впадины. Казалось, Паша видел застежку сзади на ее платье, противоположную стену и улицу за ней. Этому «потустороннему» взгляду он долго учился под режиссурой Алика и Лили, ведь в нем мало что должно напоминать обычного человека. Роль демона-искусителя ему давалась с большими трудностями, потому что при обольстительной внешности Паша оказался бездарным донжуаном, но старательным, следовательно, в некоторой степени превзошел себя. А куда денешься, если места даже в плацкартном вагоне заняты, неужели переселяться в общий? Можно грузить ящики или мести улицы, но временно, а жить с метлой постоянно – не каждому дано, Паша сделал свой выбор.

Не привыкшая к мужскому вниманию Изольда томно опустила приклеенные ресницы и зарделась, восприняв необычное поведение Паши своеобразным заигрыванием. Она ощущала себя юной девушкой. Красивый молодой человек немного сильнее, чем позволяли приличия, прижимал ее к груди, поглаживая по спине. А Паша на ухо выдавал ей заученные ласкательные слова покойного мужа:

– Цыпуля, ты похожа на мышку-норушку.