Джокер старого сыскаря - Юрий Шурупов Страница 23

– Мы тут… хотели бы проконсультироваться, – начал Жаров, осторожно распаковывая взятый у Кротова свёрток. – У меня есть иконка. Вот, пожалуйста… Она мне очень дорога как память о маме. Но видите её состояние. Боюсь, она скоро совсем испортится. Можно что-нибудь сделать?

– На этом мы и специализируемся, уважаемый э-э… – Прыщ внимательно через увеличительное стекло стал рассматривать переданную ему икону.

– …Александр Васильевич, – подсказал Жаров.

– Так вот, уважаемый, Александр Васильевич. – Прыщ всем своим видом и голосом старался придать значимость собственной персоне. – Сделать можно всё что угодно. Тем более ваша вещица не настолько уж и безнадёжна. Павел Николаевич, бесспорно, превратит её в конфеточку. Можете не сомневаться!

– Да мы с другом не сомневаемся, потому и пришли к вам. Только скажите, сколько будет стоить работа? Может быть, в вашем заведении такие вопросы задавать не принято, но для нас это немаловажно.

– Вполне естественный вопрос, – выразительная мимика Прыща невольно заставляла верить в его искренность. Он ещё раз со всех сторон осмотрел икону, нарочито отставляя в сторону перевязанный чистым бинтом средний палец правой руки. – Цена работы не более…

Жаров с Кротовым переглянулись, изобразив на лицах разочарование услышанной суммой.

– Жаль, но она превышает наши даже совместные возможности. Извините за беспокойство, мы вынуждены пока воздержаться от заказа. – Жаров потянулся за иконой, уложенной потерявшим к ней интерес Прыщом на полку перегородки.

В это время в мастерскую под звон трубочек над дверью вошёл человек со спортивной бело-голубой сумкой через плечо. Увлечённый упаковкой иконы Жаров не обратил на него внимания, зато Кротов едва сумел сохранить на лице спокойствие и безразличие. Прыщ напрягся – и это опытный опер заметил сразу, – но тем не менее любезно раскланялся с вошедшим, предложив ему подождать в кресле, стоявшем в глубине мастерской.

– Спасибочки, – негромко бросил клиент и уверенно, на правах завсегдатая, прошёл к указанному креслу.

«Старые знакомые», – отметил Кротов и поторопил Жарова.

– Всё, всё, Миша, – деловито ответил капитан, показывая Кротову аккуратный свёрток. – Полный порядок. Идём… – Он посмотрел на Прыща, мельком взглянул на нового посетителя и…

– Большое вам спасибо. Возможно, мы ещё вернёмся, – с натянутой улыбкой выдавил Кротов в сторону Прыща и увлёк друга к выходу.

Быстро и молча пройдя по полутёмному коридору, друзья окунулись в бездонную свежесть уже проснувшегося дня. В кристально чистой голубизне морозного поднебесья застенчиво улыбалось солнце, не понимая, почему оно никак не может взобраться выше выстроившихся в ряд четырнадцатиэтажек и почему под его приветливыми лучами люди ходят в каких-то странных громоздких одеждах… Кротов тоже не понимал, почему они, очутившись лицом к лицу с человеком, которого опознали по рисунку художника Кузнецова двое потерпевших, не задержали его, оставив в компании с возможным подельником.

– Нельзя его было брать, – коротко ответил Жаров на молчаливый вопрос Кротова.

– Это же сто процентов он!

– Может быть, и он, согласен. Но, во-первых, за ним наверняка кто-то стоит, и нам необходимо это выяснить, а во-вторых, у нас нет против него никаких улик. Опознание по рисунку – это всего лишь основание взять его под наблюдение. Пока. Так что, Миша, не спешим, потому как непонятно. – Жаров хлопнул друга по спине. – Лейтенант сегодня его проводит, а там посмотрим, как быть дальше. Ты лучше сдай побыстрее свою иконку на обработку Лёве… Будь здоров, до вечера! Мне ещё в одно местечко заглянуть надо.

…Николай Синельников продрог до мозга костей, ожидая, когда же выйдет из мастерской объект наблюдения. Стало совсем темно, пошёл крупный густой снег, а человек в светлом пальто с большой спортивной сумкой из подъезда так и не вышел. Лейтенант решил позвонить Жарову.

– Товарищ капитан, не выходит, гад. Что делать?.. Как это упустил? Я никуда не отлучался… Понял. Есть!

Сунув телефон в карман, Николай несколько раз подпрыгнул на месте, согревая ноги, и направился к разозлившему его подъезду. Едва открыв дверь, он лицом к лицу столкнулся с тем, кого так долго ждал. От неожиданности лейтенант растерялся. Человек приостановился, поправляя свой длинный шарф, сразу подхваченный поднявшимся к ночи ветром.

– Уваж-жаемый, – первое, что пришло в голову Синельникову – притвориться пьяным, – сигарет-той не-е у-гостите?

– Не курю, – брезгливо бросил, даже не взглянув на Николая, человек в светлом пальто и спокойно направился к выкатившейся из темноты соседнего двора легковой машине – вишнёвому «Форду».