Воля под наркозом - Михаил Серегин Страница 23

– Кстати, – я взял бокал с яблочным соком, задумчиво заглянул в него, но ничего интересного там не нашел, – ты что-то говорил о каких-то делах. Что бегали сегодня с Колей, вкалывали…

– Да, пришлось потрудиться, – благодушно подтвердил полковник и выпустил несколько колечек дыма одно за другим.

– Чехов, – сказал я с укоризной, – кончай тянуть кота за хвост. Попади еще ко мне в руки. Клизмами замучаю.

– Шантажист чертов, – проворчал полковник, сдерживая смех. – Так уж и быть, слушай. Как и что, рассказывать не буду, только факты. Щас только еще треснем для поддержки духа.

– Что, старина, все так плохо? – посочувствовал я, принимая стопку с «освеженным» содержимым.

– Чтоб нам всегда! – не уточняя, что именно и в каких качествах, Чехов выпил. – Для поддержки твоего духа, бедолага.

Ударение он сделал на слове «твоего», а «бедолага» произнес вообще с таким душевным надрывом, что я поперхнулся отравой, в народе именуемой «водкой», и надолго закашлялся. Чехов поспешил на помощь и исключительно из лучших побуждений хорошенько врезал меж лопаток. Но немного перестарался. Я полетел вперед вместе со стулом и, не желая пошло угодить физиономией в тарелку с пельменями, уперся руками в скользящую поверхность стола.

– Тяжелая у тебя рука, – высказался я сдержанно, обозревая в прямом смысле собственноручно учиненный на столе погром.

Пока мы сообща вытирали пролитые жидкости и по мере возможности разделяли перемешанные закуски, я имел возможность отдышаться, а полковник – подготовить свое выступление. Кое-как восстановив порядок и чистоту, мы вернулись на свои места. Полковник в волнении закурил еще одну сигарету, тогда как первая, прикуренная ранее, дымилась в пепельнице.

– Значит, слушай. О девочке твоей, кроме того, что она Катя, по-прежнему почти ничего не известно. Но это пока. И кое-что все же имеется. Но буду по порядку. Когда ты завалился спать, я разыскал Колю Кругленького, дал ему ЦУ, а сам погнал к тебе на работу.

– Зачем? – удивился я.

– Ты же говорил, что вчера тебя встречали. Вот я и рассудил, что, ежели эта красотка по каким-то нам пока неизвестным причинам на тебя так здорово запала…

Я обиделся.

– А ты не допускаешь мысли, что девушка в меня просто влюбилась?

– Допускаю, – легко согласился полковник, – но только как крайнюю версию и очень теоретически. Сам я ее еще и не видел, но, судя по твоим рассказам и эпитетам в ее адрес Миколы, думаю, что – только без обид – в любовь и прочие глупости эта милая стервочка верить перестала лет пятнадцать назад, а то и поболе. Возможно, конечно, что она помешана на почве секса или, как та Тамара, отлавливает мужиков, чтобы потом пользовать нашего брата на всю катушку, а после пустить в расход.

– Чехов! – я возмутился, но мысленно признал, образ царицы Тамары очень удачно подходил для сравнения.

– Вот именно, Чехов! Если б не он – я, то есть, – неизвестно, где бы ты сейчас прохлаждался, а может, уже и остывал бы, как знать?

– Ну, это ты загнул! Остывать у меня пока намерений нет. И не будет в ближайшие несколько десятков лет. А сейчас я бы преспокойно спал или смотрел какую киношку у себя на Смоленском.

– Ха! – с сарказмом отозвался Чехов. – И еще раз «ха!». Ровно в четырнадцать ноль-ноль у ворот клиники некоего доктора Ладыгина уже поджидала «девятка» черного цвета с номерным знаком ноль-восемь-шесть-е-у.

– Ну и что? – фыркнул я. – Она и вчера меня там поджидала. Чтобы отвезти к прекрасной королеве, а не на городскую свалку в остывающем состоянии. К тому же сегодня меня на работе не было бы и без твоей помощи.

– На работе – да, – полковник важно выпрямился, – но не дома! Погоди. «Девятка» ждала тебя до упора. У меня дел еще было невпроворот. Поэтому, как только прибыл Микола, я оттуда свалил. Когда Кругленький со мной связался, он сообщил, что без двадцати три некая красотка стервозного вида покинула «девятку», едва не разбив при этом в сердцах дверцу, села в таксо и отправилась… Куда бы ты думал?

– В свою квартиру, вероятно.

– Почти угадал. «Девятка» поменяла дислокацию и осталась в засаде у клиники. А дамочка отправилась в уютную холостяцкую квартирку в Лыткарино, где накануне вы так чудесно проводили время.

– Значит, в Лыткарино! – обрадовался я пробелу в знаниях. – То-то я думаю, местность знакомая. А почему «почти угадал»?

– Да потому что квартирка эта не ее! – Чехов в нетерпении вскочил и принялся расхаживать по кухне.

– А чья же? – немало заинтригованный, я не отрывал от него глаз.

Полковник остановился и замогильным голосом произнес:

– Небезызвестного тебе Михаила Александровича Колесова!

Повисла тишина. Чехов с торжествующим видом навис над столом, я ошеломленно хлопал глазами. Несколько оправившись от шока, неуверенно предположил:

– Мишка ведь в отпуске, всем сказал, что уезжать собирался. Может, он оставил Кате ключи, попросил присмотреть за квартирой… А может, они вообще вместе жили?

– Ха! – еще раз с чувством повторил Чехов, приходя в движение. – Доктор, я смеюсь вашей наивности! Ну, пошевели мозгами для разнообразия! Даже я, посторонний человек, и то сразу просек, что тут что-то нечисто… Хотя о чем это я? – пробормотал он. – Я же не докторишка какой-нибудь.

Я хотел было обидеться, но решил, что сейчас не время. Он же не со зла, а так, по привычке. Мент, он и есть мент, что с него взять. Успокоив себя таким немудреным способом, я вежливо поинтересовался:

– А ты что об этом думаешь?

– Наконец-то спросить догадался, – фыркнул Чехов, можно подумать, что до сих пор я ему и рта не давал открыть. – Лично я думаю, что о совместном проживании вышеупомянутых особ и речи быть не может. Не того они характера люди, чтобы с кем-то на одной жилплощади сосуществовать. Оба – птички вольные, свободолюбивые. Кстати, сказочку еще не забыл? Возможно, она имеет продолжение. Твой дружок Колесов вот уже несколько лет трудится начальником лаборатории спектрального и какого-то там еще, бактериологического, что ли, анализа. Официально лаборатория относится к Управлению по техническому надзору, по крайней мере, сотрудники лаборатории именно оттуда получают ежемесячную заработную плату. За какой такой техникой надзирает данное управление, выяснять я не стал – ясен хрен, тут все легально. А вот к лаборатории мне даже подойти не удалось. Да что там подойти! Я и нашел-то ее с трудом, исключительно благодаря старым связям. Когда же я подъехал с вопросом, а чем же эта лаборатория, собственно, занимается, приятель мой, с которым мы еще лет десять назад спина к спине от бандитов отстреливались, вежливо, тихо так поинтересовался, каковы мои политические взгляды и все ли у меня в порядке в семье.

– Что можно интерпретировать как «тема для обсуждения закрыта»?

– Мягко говоря, да, – скорбно подтвердил полковник, – мягко говоря…