Смерть содержанки - Рекс Тодхантер Стаут Страница 23

Даже случись с Эйвери Баллу такое, что он в один миг лишился бы своего состояния и его вышибли бы с поста президента «Федерал холдинг корпорейшн», он бы не голодал. В жизни еще не видел более аккуратно упакованного и перевязанного пакета, чем тот, который Баллу положил на стол перед Вулфом, прежде чем сел в кресло. Любой отдел доставки в городе схватил бы такого работника с руками и ногами. Я полагаю, он сделал это сам, если учесть содержимое пакета, но вполне допускаю, что это могли сделать и в банке. Морщинки на лице президента казались глубже обычного, и выглядел он настолько усталым, насколько твердила его жена. Усевшись, он опустил голову и несколько раз потер ладонью брови. После подобного жеста во вторник последовала просьба о том, чтобы чего-нибудь выпить. На сей раз, похоже, ему было не до выпивки.

Он поднял голову, расправил плечи и посмотрел на Вулфа:

— Итак, вы говорите, что я не могу ни нанять вас, ни заплатить вам. Верно?

— Да, и я объяснил почему, — ответил Вулф.

— Я знаю. Но ситуация… Словом, я хочу, чтобы вы пересмотрели свое решение. — Он повернулся ко мне. — Вы пообещали узнать, когда этот Кэтер впервые услышал мое имя. Вы узнали? — (Я помотал головой.) — И еще вы сказали, что это могло случиться четыре месяца назад.

— Правильно, — подтвердил я. — Но с таким же успехом — и восемь или десять месяцев назад.

— Четырех вполне достаточно. — Баллу снова обратился к Вулфу: — Я знаю, что у вас огромный опыт, но, возможно, вы не очень четко представляете, насколько важна репутация для человека моего положения. Байрон писал о величии и ничтожности имени, но он был поэт. Поэту дозволены вольности, губительные для такого человека, как я. Я уже говорил, что принимал исключительные меры предосторожности, посещая мисс Керр. Никто из тех, кто мог меня видеть в ее доме, не способен меня опознать. Я полностью доверял ей и был с ней… более чем щедр. Поэтому я был полностью убежден, что никто не подозревает о моей… слабости.

Он замолк, должно быть ожидая комментариев со стороны Вулфа. И Вулф подыграл ему:

— Вы должны знать, что единственные надежные тайны — это те, про которые вы сами забыли.

Баллу кивнул:

— Я уже понял, что есть много такого, о чем я должен был знать, но чего не знал и не знаю теперь. В отношениях с мисс Керр я допустил серьезную ошибку. Я был глупцом. Я должен был предвидеть, что она… тоже могла увлечься. Так ведь и случилось, верно? Она всерьез увлеклась мистером Кэтером?

Вулф посмотрел на меня:

— Арчи?

— Она сгорала от страсти, — заявил я. — Рвалась за него замуж.

— Да, я был глупцом. Но зато теперь мне стало понятно, почему она рассказала ему обо мне, а это очень важно. Она и впрямь была осторожной, но с ним утратила осторожность. Это ведь логично?

Он ждал ответа, и Вулф вновь ублажил его:

— Да.

— И тогда он узнал мое имя, никто, кроме него, не знал. Значит, он негодяй и шантажист. В течение четырех месяцев я платил ему по тысяче долларов в месяц. Почти наверняка он также и убийца. Не знаю, почему он ее убил, но он негодяй.

Вулф посмотрел на меня, а я уставился на него. Я приподнял одну бровь. Взгляд Вулфа вновь переместился на Баллу.

— Почему, черт побери, вы не сказали это раньше?! — проревел он. — Два дня назад.

— Тогда я еще всего не понял. А теперь, хорошенько подумав, разобрался. Вы слишком резко со мной разговаривали и выбили меня из колеи. Убеждали, что Кэтер невиновен. Я уверен, что убийца — он. Он мерзавец. Надеюсь, его будут судить и он получит по заслугам. Поэтому я и здесь. В прошлый раз вы сказали, что если состоится суд, то мое имя неизбежно всплывет. Так вот: этого нельзя допустить! Мое имя не должно быть связано ни с любовной историей, ни тем более с убийством. — Он указал на лежащий перед Вулфом сверток. — Здесь пятьдесят тысяч в пятидесятидолларовых банкнотах. Вы сказали, что связаны определенными обязательствами, но у вас не может быть никаких обязательств перед шантажистом и убийцей. — Баллу перевел дух. — Пятьдесят тысяч — только задаток. Я и в самом деле в ловушке, причем положение даже серьезнее, чем я думал, так что я должен спастись любой ценой. Честно скажу, что не знаю, как это можно сделать, но вы знаете Кэтера и сумеете с ним договориться. Я не прошу ни о чем противозаконном. Если у полиции достаточно доказательств, чтобы осудить его, — ради бога, но мое имя не должно фигурировать! Вы сами сказали, что, поскольку никто ко мне не приходил, моего имени в дневнике нет, да и Кэтер, должно быть, еще не проговорился. Это так?