Самый дождливый октябрь - Ирина Комарова Страница 22

Свет включать не стоит – вдруг, кто с улицы заметит? Тем более, не так уж и темно, не глухая ночь, все-таки. А если что-нибудь разглядеть потребуется, так фонариком подсвечу, аккуратненько. Разумеется, фонарик мне подарил все тот же Гоша, заботливый напарник. Вот только, что именно меня может заинтересовать? И вообще, зачем я забралась в чужую квартиру? Должна же быть причина для этого незаконного действия – банальное любопытство и желание проверить: «А смогу ли я?», естественно, в счет не идут. Итак, что же я отвечу Сан Сергеичу, когда он задаст мне резонный вопрос, зачем я, собственно, сюда забралась? Причем забралась, откровенно нарушая инструкции напарника и старшего партнера. Причина, по которой я оказалась в квартире Вали-горничной должна быть достаточно веской. Например, у меня были основания считать, что она вернулась домой. Какие? Какие… да я понятия не имею, какие! И понятия не имею, что отвечать! Я привалилась к стене, продолжая держаться за дверную ручку.

Снаружи держаться, не изнутри. А вы что подумали? Нет, я не полезла в чужую квартиру, я сначала проиграла в уме всю сцену. И, естественно, пришла к выводу, что лучше мне в Валину квартиру не соваться. Хотя, надо признать, что меня, всего год назад такую добропорядочную и законопослушную, сейчас удерживает от преступления не уважение к уголовному кодексу, а страх перед взбучкой, которую мне обязательно устроят Сан Сергеич с Гошкой. Знала бы об этом моя матушка, какой был бы для нее удар! Я не сдержала короткого смешка и похлопала по дверной ручке. Ручка качнулась и слегка отодвинулась от моей ладони. Скажете: так не бывает? А вот и бывает! Бывает, когда дверь не заперта!

Что ж, теперь моя совесть абсолютно чиста. Теперь я смогу, честно глядя в глаза шефу, ответить на любой вопрос. И как я вошла в квартиру, и зачем, и какие и у меня были основания… А кстати, что это я здесь стою, стенку обтираю?

Я медленно приоткрыла дверь, скользнула в темный коридор и бесшумно вернула дверь на место. Совершенно бесшумно: я помнила, что собачка замка может щелкнуть, и придержала ее. Темновато уже, но свет зажигать, пока не стоит. Что у нас тут, шкаф? Очень хорошо. Значит, осторожно двигаясь вдоль шкафа, я сейчас пройду в комнату. Там немного светлее, можно будет оглядеться. И разобраться, почему открыта дверь, которой положено быть запертой.

Собственно, вариантов ответа совсем немного. Оставить дверь открытой могла либо сама Валя, либо незваный гость, явившийся с целью… понятия не имею, с какой целью. Я вот, хотела вскрыть замок, чтобы осмотреть квартиру без помех и убедиться, что хозяйка не прячется именно здесь. От кого прячется? Не знаю. От нас с Гошей, от своих каких-нибудь друзей, или врагов. В общем, я-то знаю, что мои намерения абсолютно честны и благородны. Но дверь оставил открытой кто-то другой, а в чистоте его помыслов я вовсе не так уверена. Может, он вообще, забрался сюда, чтобы убить Валю? Может, ему это удалось и я первое, что я сейчас увижу, если включу свет, будет Валин труп? И основной вопрос: он, этот другой, уже ушел? Или, до сих пор здесь? А что, очень даже вероятно: некий злоумышленник проникает в квартиру, делает свое черное дело и собирается уйти. Но в этот момент, совершенно некстати, являюсь я. Обнаруживаю открытую дверь, захожу и останавливаюсь в коридоре. Маячу, полностью перекрывая выход.

Я затаила дыхание и прижалась спиной к шкафу. Минуту, я напряженно вглядывалась и вслушивалась, но ничего подозрительного так и не заметила. Похоже, предполагаемый злоумышленник уже удалился. Но, все равно, имеет смысл проявить осторожность. Как говорит Гошка: «лучше перебдеть, чем недобдеть». Отклеившись от шкафа, я сделала один маленький шажок, другой. Снова остановилась и повертела головой. Ничего. Темнота и тишина. В центре комнаты что-то стоит, наверное, стол. Я сделала еще шаг и под ногами что-то зашелестело. Странно. Словно газеты по полу разбросаны. На следующем осторожном шаге, я споткнулась обо что-то мягкое и объемное. Подушка, что ли? Это уже не просто странно, это наводит на размышления. Предположим, Валя вернулась домой, быстро, разбрасывая ненужные вещи, собрала чемодан и испарилась, оставив квартиру открытой. Очень похоже на правду. Тогда, я имею полное право включить свет, позвонить Гошке и шефу, пригласить для беседы и осмотра недобрую бабушку из соседней квартиры… В общем, заняться работой.

А если все было совсем по-другому? Если вещи разбросал тот самый злоумышленник? Искал что-нибудь. Тоже, между прочим, похоже на правду. Так что, пока не стоит торопиться. Лучше сделать еще один скользящий шажок… да что же это, все содержимое шкафа, что ли, здесь вывалили?

Каюсь, тряпки, в которых я почти запуталась, отвлекли мое внимание. И все равно, я очень неплохо среагировала на движение темной тени, которая до сих пор успешно притворялась частью мебели. Но и нападение, с профессиональной точки зрения, было безупречным. Человек не шевельнулся, когда я двигалась по коридору, даже не вздохнул, пока я топталась на пороге, вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Он терпеливо выждал, пока я не выйду на удобную позицию и только тогда, когда оказался за моим правым плечом (я не проявила максимальной любезности и не повернулась так, чтобы предоставить ему возможность напасть на меня со спины), прыгнул.

Драка получилась короткой. Повторяю, на неожиданное нападение я среагировала очень хорошо. И если он рассчитывал отправить меня в нокаут с первого удара, то я его разочаровала. Гошины непрерывные тренировки не прошли даром – голова, руки, ноги, все сработало автоматически. Я не только отбила удар, но и ответила, судя по сдавленному стону, донесшемуся до меня, достаточно удачно. Моя ошибка была в том, что я тут же попыталась перейти в атаку. Все-таки, противник гораздо дольше меня находился в квартире и успел разобраться, что где расположено. Да и глаза у него к темноте уже привыкли. Когда я бросилась вперед, он просто швырнул в меня большую тяжелую тряпку. Тряпка – похоже, это было покрывало с дивана – накрыла меня с головой. Я сразу поняла, чем это грозит и, не тратя время на попытки освободиться, постаралась нырнуть в сторону. Поэтому страшный удар, который должен был размозжить мне голову, цели своей достиг только частично. Хотя мне показалось, что голова треснула и разлетелась на кусочки. Словно со стороны, я услышала собственный, страшный, какой-то булькающий хрип и рухнула на пол, парализованная невыносимой болью.

Никаких сомнений, что противник расправился со мной окончательно и бесповоротно, не было. По крайней мере, у меня. У него, к счастью, тоже. А может, просто не захотел тратить время, вот и не стал проверять. Когда я пришла в себя, в комнате никого не было. Приходилось мне уже однажды выбираться из глубокого обморочного состояния, и тогда я долго не могла понять, кто я, где я, зачем я? Правда, тогда меня неудачно попытались отравить. Сейчас, когда мне хотели проломить голову (слава богу, что тоже неудачно), все было совсем по-другому. То есть, голова болела до черно-зеленых кругов в глазах, но я помнила все, что произошло, до самой последней секунды и прекрасно представляла себе ситуацию. Паршивую ситуацию, надо признать.

Я не смогла грамотно отбиться и Гошка будет справедливо недоволен. Сначала он просто наорет на меня – на нервной почве, для собственного облегчения, а потом, до полусмерти занудит лекциями – это уже в воспитательных целях. И еще, он непременно расскажет об этом Витьке Кириллову. Тот, конечно, ничего мне не скажет, но будет смотреть на меня специальным, для дур-баб предназначенным взглядом. И его тонкие губы будут кривиться в отвратительной усмешке. Можете мне не верить, но клянусь, бывают минуты, когда я по-настоящему ненавижу Кириллова!