Король бьет даму - Алексей Макеев Страница 22

Николай Николаевич моментально спал с лица и словно сдулся, как лопнувший детский шарик. Он уже не кричал, не возмущался, не грозил, а лицо его приобрело сероватый оттенок и какое-то жалко-растерянное выражение.

– Началось! – шепотом произнес он, падая на стул и бессмысленным взглядом утыкаясь в стену.

Гуров нахмурился. Он впервые слышал имя Виктора Николаевича Амосова, но, судя по всему, это был близкий родственник Николая Николаевича. Вероятнее всего, родной брат. И Гуров с трудом представлял пока, каким образом он вписывается в ситуацию с гибелью Даны Амосовой.

Николай Николаевич прижал руки к лицу и несколько раз провел ладонями по щекам, словно делая массаж. Лицо у него при этом было такое, как будто у него внезапно заболели все зубы. Он опустил голову и, покачивая ею из стороны в сторону, что-то прошептал себе под нос. Затем резко выпрямился и без эмоций спросил:

– А кто вообще опознал, что это мой брат? Кто вам сообщил?

– В первую очередь соседи, – сказал Коренной. – И потом, какие могут быть сомнения, если он был найден в своей квартире? И еще. Показания соседей гласят, что вашу машину видели прошедшей ночью у дома Виктора Амосова. И если учесть, что вы в ту ночь сбежали из больницы, то… – он красноречиво развел руками.

Николай Николаевич перевел взгляд на пистолет. Кажется, смысл происходящего стал доходить до него и показался столь чудовищным, что Амосов медленно приподнялся на стуле и, тыча пальцем в оружие, с присвистом прошептал:

– И вы что… Вы хотите сказать, что это… я? – Последнее слово он произнес совсем тихо.

Майор молчал, как и все остальные. Потом сделал знак своему помощнику, и тот повернулся к Амосову:

– Следуйте за нами.

– Куда? Куда вы собрались меня вести?

– В камеру, куда же еще! – не выдержал Коренной. – В следственный изолятор.

– Я никуда не пойду! – выкрикнул Амосов, тряся руками, словно пытаясь сбросить наручники. – Не имеете права! Я не убивал Виктора! А уж Дану и подавно! То есть я хочу сказать, что я вообще никого не убивал! И пистолета у меня никогда не было!

Он закрутил головой, словно ища поддержки, однако никто из персонала не выступил в его защиту. Да и что можно было сказать, когда налицо столь весомая улика? Амосов в отчаянии перевел взгляд с начальника охраны на Гурова. Увы, они оба также ничем не могли помочь ему в сложившихся обстоятельствах. Полковник был весьма озадачен открывшимися фактами, и сначала следовало проанализировать их, чтобы сделать какие-то выводы.

Майор Коренной повернулся к Амосову и сказал:

– Итак, алиби у вас нет – раз. Пистолет, из которого убили вашего брата, найден в вашем столе – два. Вам этого мало?

Амосов лишь шумно дышал, переваривая услышанное.

– Все ясно, – властно кивнул майор. – Вперед!

Подчиненный Коренного поднял взгляд на Амосова. Тот уже несколько пришел в себя и вернул былую уверенность, а также инстинкт самосохранения. Выражение его глаз свидетельствовало, что он сосредоточенно размышляет над дальнейшими действиями и поисками выхода. Однако спорить с властями Амосов больше не стал и проследовал за сотрудниками убойного отдела. У дверей кабинета обернулся и, глядя прямо в глаза Гурову, произнес:

– Это подстава! – Потом сглотнул слюну, посмотрел на своего начальника охраны и громко и четко добавил: – Леша, займись делом, слышишь? Я скоро выберусь, я вернусь! Сделай все, что нужно!

– Хорошо, – только и успел произнести Алексей, после чего Амосова вывели из кабинета и на улице усадили в видавший виды милицейский «уазик».

В благотворительном фонде царила удрученная обстановка. Все пребывали в растерянности, бестолково топтались в зале, никто не знал, что делать дальше.

– Нам что же, может быть, пойти по домам? – неуверенно предложила секретарь Наталия Владимировна.

– Никто никуда не уходит! – решительно взял инициативу в свои руки начальник службы безопасности. – Николай Николаевич прав: это недоразумение, которое скоро разрешится! Поэтому все возвращаемся на свои места и спокойно работаем!

Его уверенный тон подействовал отрезвляюще: все немного подобрались и разошлись кто куда. Девушки из отдела логистики потянулись к себе, главный бухгалтер Кирилл Дмитриевич Головлев, чуть постояв, проследовал в свой кабинет, а начальник службы безопасности достал сотовый телефон и отошел в сторону, набирая номер. В дверях осталась стоять лишь Наталия Владимировна. К ней-то и подошел Гуров с вопросом:

– Кто сегодня первым пришел в фонд?

– Я, – тут же ответила та и густо покраснела. – Это моя обязанность – открывать фонд. И ключи от входной двери есть только у меня и Николая Николаевича. Потом пришли девушки, охранник, Кирилл Дмитриевич… Николай Николаевич приехал последним вместе с Алексеем Романовичем, это начальник службы безопасности.

– Ага, значит, они приехали вместе? – отметил Гуров вслух. – На машине Амосова?

– Ну, да. Но за рулем был Алексей Романович, я видела в окно.

– Приятно иметь дело с наблюдательными людьми, – торопливо сделал комплимент Лев. – А кто вчера вечером запирал фонд? Тоже вы?

– Я. Уходила последней, никого уже не было.

– Следов взлома нет?

– Ой! – испуганно посмотрела в лицо Гурову Наталия Владимировна. – Я как-то даже не обратила на это внимания.

– Ладно, я сам посмотрю, – махнул рукой полковник.

Он оставил Наталию Владимировну в покое и двинулся к начальнику службы безопасности, который только что закончил говорить по сотовому телефону.

– Кто я, вы уже поняли, – без предисловий начал он. – Добавлю лишь, что расследую смерть Даны Амосовой.

– Я в курсе, – кивнул Алексей Романович, сверля Гурова изучающим взглядом.

– Вашу фамилию позвольте узнать?

– Решников, – представился тот.

– Вы были с Амосовым этой ночью?

Решников немного помолчал, потом поднял на Гурова абсолютно спокойный взгляд и уверенно ответил:

– Да.

– Наверное, вы логично предполагаете, что следующим моим вопросом будет, как и где вы ее провели? – чуть улыбнулся Гуров.

Начальник службы безопасности помолчал, потом произнес:

– Я охотно поговорю с вами, тем более что сам хотел, едва увидел этих козлов с ордером. Николай Николаевич говорил, что вы ведете дело о гибели Даны…

– Дела ведет следователь, – пояснил Гуров, – а я – оперативный работник.

– Не суть! – отмахнулся Решников. – Главное, что я узнал, полковник Лев Гуров – сыщик стоящий. И как человек не дерьмо.

– Откуда же вы такое узнали? – спросил Гуров.

– Из надежного источника, – уклончиво проговорил Алексей Романович. – Но тут уши кругом, поэтому предлагаю поговорить в машине. Или в кафешке напротив. Я, кстати, не завтракал.