Жестокая справедливость - Алексей Макеев Страница 22

Шайтан! Почему-то опять вспомнилась эта дурочка, которую они с Гришкой этим летом умыкнули в Судакове с автобусной остановки. У Шефа тогда то ли обострение началось, то ли слишком уж она сопротивлялась, но он превратил ее в один сплошной синяк; наверное, все внутренности перемесил кулаками. Они ее выбросили подальше от города, чтобы труп вряд ли кто мог найти. Помнится, они еще напоролись всеми четырьмя колесами тачки на старую борону. Пришлось на ободах катить к шоссе, прятать машину в кустах, а потом на эвакуаторе, под чехлом, везти в гараж. Шофер, Толян Музыреев по кличке Ворон, изошел матом, меняя резину…

Да, из-за этой девки пришлось здорово поволноваться. Как оказалось, ее нашли какие-то алкаши и вызвали ментов. Вот ведь действительно бывают в жизни чудеса! До смерти избитая, провалявшись три дня в бурьянах без воды и жратвы, она, как ни странно, осталась жива. И, что интересно, ни лисы, ни бродячие собаки ее не тронули. Прямо как заговоренная! Поневоле задумаешься: а не зря ли они вообще с ней связались? Но это был персональный заказ Шефа. Он на эту девку уже больше года слюни пускал, после того как увидел ее во время встречи со старшеклассниками школы, где она училась.

Мать его так, этого Шефа! Тогда из-за той девки Лече от Абрека много чего пришлось выслушать. Стоял даже вопрос, чтобы добить ее прямо в реанимации. Но, к счастью, оказалось, что она свихнулась, и тут же все сразу улеглось. Так что теперь и жизнь хороша, и жить хо… Эй! Это что за хреновина?!

Размышления Лечи прервала тупая, прямо-таки дебильная выходка каких-то кретинов-байкеров. Пролетая мимо него на запредельной скорости, пассажир фасонистого байка с номером, залепленным грязью, как и водила, одетый в джинсы, кожаную куртку-косуху и шлем, закрывающий всю голову вместе с лицом, внезапно швырнул рукой, затянутой в перчатку, в лобовое стекло «Мазды» пригоршню медных монет. Затем, показав Лече «фак», нахалюга стал быстро уходить в отрыв. Вскипев, Леча сразу понял, что ему хотели сказать эти оскорбители. Типа, ты – дешевка и мелочовка, и имели мы тебя в виду на этой самой «штуковине-хреновине». Подобные вызовы Леча никогда не получал. Заходясь от ярости, он вдавил педаль газа, и «Мазда», выдав все, на что была способна, в момент начала сокращать расстояние между ней и убежавшим вперед байком.

На лице Лечи заиграла мстительная улыбка, когда он увидел, как встревоженно оглянулся пассажир байка. Наверное, понял, что от погони уйти не удастся, и не на шутку струсил. «Вы сейчас узнаете, козлы, с кем надумали связаться! – Едва не скрежеща зубами, Леча продолжал наращивать скорость. – Я вам сейчас покажу, чмуроды, кто из нас дешевка…» Он решил, поравнявшись с байком, хорошенько его «бортануть», чтобы эти двое скотов покатились кувырком под откос с переломанными шеями…

Поравняться с байком Леча не успел. Мотоциклисты, неожиданно снизив скорость, свернули с шоссе на накатанную проселочную дорогу и помчались вдоль заросшего поля в сторону березовой рощицы. Но разве для настоящего джигита могут быть какие-то помехи и препятствия? Резко нажав на тормоз, Леча со скрежетом тоже свернул и продолжил погоню, не задумываясь о том, что в любой момент, попав колесом в какую-нибудь яму, может угробить переднюю подвеску. Ну и что? Машина – хлам в сравнении с честью и достоинством, которые он обязан отстоять любой ценой.

Погоня за мотонаглецами продолжалась уже минут пятнадцать. Пролетев через рощицу, байкеры помчались по каким-то пустырям в сторону, как догадался Леча, заброшенного песчаного карьера. «Вот тут вам и звиздец, ублюдки!» – возликовал он, когда стало ясно, что впереди, скорее всего, тупик, откуда этим двоим уже никак не вырулить.

Байк мчался по заросшей травой дороге вдоль обрывистого края огромного глубоченного котлована, дно которого заросло молодым березняком и осинником. Неожиданно Леча почувствовал, как машина почему-то резко завалилась влево и… Вместе с огромными глыбами земли на полной скорости, кувыркаясь в воздухе, «Мазда» полетела вниз, по инерции описав красивую параболу.

Мертвой хваткой вцепившись в руль, Леча рефлекторно вдавил педаль тормоза, запоздало понимая, что это уже не поможет. Сжавшись, он ждал неизбежного. В уши ударил чей-то страшный, отчаянный крик. Леча так и не понял, что это кричал он сам. Полет длился несколько мгновений, после чего «Мазда», сплющиваясь в лепешку, рухнула на сваленные в карьере обломки каких-то бетонных плит и тут же окуталась оранжевым коконом пламени взорвавшегося бензобака. То, что осталось от машины и ее хозяина, нашли только на следующий день.

…Мог ли знать Григорий Лисинин, он же Скользкий, провожая в последний путь своего кореша Лечу, что всего через неделю с ним произойдет почти то же самое? Думал ли он, вместе с прочими давая на могиле Лечи обет найти и покарать тех, кто стал причиной его смерти, что очень скоро и сам станет обитателем своего последнего приюта на глинистом погосте, поросшем желтой, жесткой, как проволока, травой?

Субботним днем, ближе к вечеру, выехав из Рыковки, где он полдня «оттягивался» у своей любовницы, молодой, смазливенькой разведенки, Скользкий неспешно рулил по проселку, слегка прижимая педаль газа новенькой «Дэу». Полный приятных впечатлений и воспоминаний, он не сразу заметил появления черного гоночного байка с двумя седоками, следовавшими за его машиной. Но когда «Дэу» проезжала мимо лесополосы, где в километре от дороги месяца три назад они с Лечей бросили умирать связанную, зверски избитую девчонку, байк внезапно прибавил скорость и на какое-то мгновение поравнялся с машиной. Сидевший сзади байкер, повернув к Скользкому закрывающую лицо тонированную маску шлема, на которой белой краской были нарисованы контуры черепа с оскаленными зубами, неожиданно швырнул в лобовое стекло пригоршню мелочи и показал «фак».

Мотоцикл на бешеном ходу ушел вперед. Сообразив, что, скорее всего, это и есть виновники смерти Лечи, Скользкий тут же прибавил газу и ринулся в погоню, уже представляя себе, как догонит и уделает этих оборзевших шкетов. Судя по не очень габаритным фигурам байкеров, это были какие-то подростки. Скользкому вдруг подумалось, как будет клево на общем тусняке «бригады» рассказать корешам о погоне за наглецами-байкерами и их успешной поимке.

Но шли минуты, а сократить расстояние между «Дэу» и шустрым японским мотоциклом никак не удавалось. То и дело вытирая потные ладони о свои штаны, Скользкий усердно давил на газ, пытаясь понять, куда же они направляются, эти два остолопа. А те, описав огромный крюк по пустырям, через перелески и заброшенные поля, внезапно свернули в сторону речки Бачуховки. Теперь машина мчалась по еле приметной полевой дороге, чуть ли не по пояс заросшей травой.

Байк летел к мосту, за которым некогда было село Бачухи, центральная усадьба давно почившего колхоза «Ленинец». Когда не стало колхоза, одни его жители переехали в другие села, остальные отправились на погост, и от Бачухов остались одни лишь поросшие бурьяном фундаменты. Скользкий здесь когда-то бывал и в здешней географии ориентировался вполне уверенно. «А, давайте, давайте! – злорадно хмыкнул он, разгадав маневр байкеров. – Гоните, гоните туда! Там я найду, где зажать вас в тиски…»

Но Скользкий не учел одного весьма важного обстоятельства – с тех времен, когда он приезжал сюда «пошухарить», многое изменилось. Он понял это с огромным опозданием, когда на слишком большой скорости вылетел следом за байкерами на настил моста и только тут увидел, что мост, заброшенный и запущенный, едва ли годится для скоростных виражей. Юзя по скользким, позеленевшим доскам, где вздыбившимся, где провалившимся, он поспешил нажать на тормоз и… Крутанувшись на месте после удара правым колесом о торец вывернувшейся плахи, «Дэу» ткнулась носом в гниловатые перила. Скользкий даже зажмурился, когда лобовое стекло ударилось о трухлявую деревянную планку, и тут же с замиранием сердца понял: он падает!