Жестокая справедливость - Алексей Макеев Страница 21

Перекусив в гостиничном кафе, Гуров решил немного отдохнуть в своем номере, после чего отправиться в архив областного УВД. Там он рассчитывал, подняв журналы районных отделов УВД, найти записи о чрезвычайных происшествиях, участниками которых стали члены группировок Абрека и Медяка. Но для этого требовалось раздобыть соответствующие списки. По словам Федорыча, таковые в областном УВД имелись, но их посторонним давали очень неохотно. Вроде они весьма приблизительны, и отделу, ведающему работой с оргпреступностью, не хотелось бы, чтобы кто-то, заполучив их, вдруг огульно обвинил лицо, не причастное к деятельности банд, в принадлежности к криминальным структурам.

С удовольствием растянувшись на диване, Лев расслабился, чтобы утомленные ежечасной интенсивной работой мышцы тела поскорее отдохнули и он вновь мог почувствовать себя бодрым и неутомимым. Он и не заметил, сколько пробыл в этой легкой приятной полудреме, от которой его оторвал, вернув к реальности, назойливый звонок старинного телефона с диском, стоящего подле дивана на тумбочке. Сделав энергичный выдох, Лев бодро вскочил на ноги и снял трубку.

Звонил генерал Орлов. Еще вчера вечером они со Стасом сбросили номер этого телефона на его автоответчик, и вот теперь, как видно, не дождавшись радостных вестей о досрочном раскрытии уездного «убийства века», Петр решил позвонить сам. Но почему именно на гостиничный номер?

– Лева? Привет! – с подобающей данной ситуации дружелюбной строгостью заговорила трубка голосом генерала. – Отдыхаем?

– Привет… Отдыхаем, – лаконично подтвердил Гуров.

– Ага… Значит, надо понимать, уже достигнуты такие результаты, которые вам со Стасом позволяют с чистой совестью средь бела дня расположиться на отдых. – Теперь в голосе Орлова сквозила скорбная язвительность. – Он тоже там?

– Нет, Петро, сачкую я один… – с изрядной долей иронии ответил Лев. – Это все, что тебя интересовало?

– Нет, Лева! – Голос Петра загромыхал во всю мощь генеральского рыка. – Мне интересно, чем вы там вообще занимаетесь! Только что звонили из министерства и интересовались, намерены ли два «гения сыска» заниматься своим делом? Нигде их не видно, что делают – непонятно… Вы хоть на месте происшествия побывали? Или собираетесь расследовать убийство, как Шерлок Холмс, методом дедукции? Чтобы за казенный счет сидеть в гостинице и умозрительно, логическим путем вычислять убийцу? Между прочим, уже ставится вопрос о том, чтобы вместо вас направить других, более работоспособных оперов.

Выслушав эту нескончаемо длинную тираду, Гуров не выдержал и от души расхохотался – до того уморительно было представить себе кипящего от негодования генерала, которого искусно «пришпорил» какой-то закулисный злопыхатель. Теперь было совершенно ясно, что, сами того не ведая, они со Стасом сумели где-то очень ощутимо задеть местный криминалитет, и тот, как видно, располагая каналами выхода на губернатора, слил ему хитро состряпанную дезу о бездействии московских сыщиков. Ну а Шашель немедленно вышел на Москву.

– Ты… чего ржешь-то? – растерянно осекся Орлов.

– Святая простота!.. – не переставал смеяться Лев. – Выходит, нам надо, как в американском боевике, с воем сирен носиться по улицам города, сопровождая это стрельбой и мордобоями? Петр, ты как ребенок. Тебя завести – раз плюнуть. Кстати, это ведь уже не первый случай, когда ты попадаешься на такую «блесну». Или уже забыл? Слушай… Раз уж так вышло, что ты мне позвонил, большая к тебе просьба – выявить всю информационную цепочку, по которой к тебе пришла эта кляуза. Мне важно узнать, кто первым заявил вслух о якобы нашем бездействии. Ты еще не начал догадываться, откуда и почему «дует ветер»?

– Гм-гм… – разом остынув, закашлялся генерал. – То есть… Вы кого-то здорово напугали и вас пытаются устранить? О черт… А я, выходит, с кондачка попался на их уловку… Хорошо, сейчас же созвонюсь с губернатором и тряхну его по полной. Если что – позвоню тебе на мобилу. Ты сейчас куда-то отбываешь?

– Да, думаю поработать в архиве. Есть одна интересная информация, надо как следует ее проверить. Возможно, она станет ключом к раскрытию всего этого дела.

– Давай, Лева, действуй! Если какая-то помощь потребуется – сразу же звони, – теперь уже с воодушевлением проговорил Орлов.

– Кстати, если Стаса вдруг обвинят в моральном разложении, типа того, что он совращает тут одну особу, имей в виду: он выполняет мое спецзадание. Нам как воздух нужна информация, а эта дама может знать именно то, что нас интересует… – закончил разговор Гуров.

– Только пусть не наломает там дров… – сокрушенно вздохнул Петр. – А то знаю я его!

…Минувшей осенью.

Леча в превосходном настроении мчался по латаной-перелатаной асфальтированной дороге в сторону Судакова. На душе у него было легко и весело. Да и могло ли быть иначе, если сегодня на базе отдыха «Кленовый лист» сам Абрек в присутствии всей «бригады» похвалил его за смелость и решительность? Вчера они впятером загнали в свой секретный отстойник сразу с десяток фур дальнобойщиков и не слабо тех тряхнули. Водилы вначале пытались хорохориться, но, увидев настоящие боевые стволы, сразу же пошли на попятный и «накашляли» хорошую кучу бабла. Двоим, самым упертым, пришлось вправить ума битами. После этого даже самые прижимистые готовы были отдать последнее, лишь бы их отпустили.

Получив свою законную долю, Леча был на седьмом небе от счастья, хотя внешне никак этого не проявил, как и подобает настоящему, знающему себе цену горцу. Теперь он мог заменить свою уже довольно потрепанную «Мазду» на новенькую «Сузуки» со всевозможными наворотами. Все же, что ни говори, а жизнь – штука прекрасная! Особенно для того, кто чувствует себя в ней хозяином положения. А Леча, с прошлой недели став «звеньевым», словно обрел соколиные крылья. Недаром ведь его имя на родном языке и означает «сокол»…

А с чего пришлось начинать больше года назад? Тьфу! Помощником сутенера Гришки Лисинина, носящего кличку Скользкий, занимавшегося тем, что собирал дань с борделей и добывал Шефу девок для развлекухи, а потом их «утилизировал». Теперь этим паскудным делом пусть занимаются другие. Нет, этих русских дур, с которыми Шеф имел потребность не реже раза в месяц от души позверствовать, Лече жалко не было. Он и Шефа-то в душе презирал. Так же, как и сам Абрек, который тем не менее был вынужден с ним ладить и даже создавать видимость дружбы. А что поделаешь? Шеф имел связи, а связи – это все. Это возможность жить как хочется, вытворять все что заблагорассудится, не задумываясь о том, что за этим может последовать.

Однако Леча знал и другое. Если однажды (помилуй и спаси, Аллах!) он окажется в «монастыре», там очень большое значение будет иметь статья, по которой он отправился на нары. И уж никак не хотелось бы попасть в эти места по обвинению в сообщничестве патологическому, махровому насильнику и садисту, что будет означать одно – никаких тебе звезд под ключицами, никаких тебе карьерных перспектив в «деловой» среде. Хорошо, если среди смотрящих окажутся свои и дело не дойдет до переквалификации из соколов в… тьфу! тьфу! тьфу! – тоже птицу, но куда менее уважаемую…