Алая гроздь турмалина - Людмила Мартова Страница 22

Она подняла голову и вздрогнула. Ряд горизонтальных прямоугольников, идущих над головой музы, отличался от плиток предыдущих печей. Точнее, в двух предыдущих комнатах все плитки были гладкими, без рисунка, а здесь, ровно в середине верхнего ряда, вделала одна-единственная плитка с рисунком. На ней красовался не очень крупный и оттого малозаметный знак из пересекающихся линий, образующих греческие буквы Πλγι. Не веря своим глазам, Лена смотрела на родовой знак Палеологов. Эту эмблему зачем-то вытатуировал перед казнью Виктор Балуевский, и она же была последней, что видел перед смертью Петр Беспалов.

Словно в полусне, Лена прошагала в четвертую гостиную, где сохранилась последняя изразцовая печь. На ней тоже был установлен барельеф античного воина – немного отличающийся от его первого собрата. Задрав голову, Лена изучила кафельные плитки верхнего ряда: гладкие, без рисунка. Снова вернулась в первую и вторую гостиную, чтобы убедиться – ей не кажется. Нет, все верно. Плитка с эмблемой Палеологов была только одна, на печи с музой в третьей гостиной.

Лена вернулась туда и села на пол перед печью, нимало не заботясь о чистоте своих джинсов. Ее не держали ноги. В воздухе дома Яковлева витала какая-то тайна, и Лена была практически убеждена, что именно она и стала причиной гибели Петра Алексеевича. Более того, сейчас ей становилось все понятнее, что его решение взять в аренду и отреставрировать старые особняки тоже было вызвано не внезапной блажью мецената, озабоченного сохранением культурного наследия, а конкретной причиной, скорее всего, желанием разгадать тайну, связывающую дома Балуевских и Яковлевых.

И что ей теперь делать? Рассказать о внезапном озарении ведущему дело об убийстве следователю Илье Сергеевичу? Поговорить с Галиной начистоту, чтобы выяснить настоящие намерения ее убитого мужа? Как себя вести, чтобы никого не обидеть и не заставить усомниться в том, что реставратор Елена Беседина находится в здравом уме, а не ищет привидения под старыми сводами?

Внезапно ей ужасно захотелось, чтобы рядом оказался Дмитрий Макаров. Этот незнакомый человек казался сосредоточием здравого смысла. Вот он бы сейчас точно выслушал ее сомнения и принял решение. Как он вчера сказал по телефону? «Я сейчас приеду и все решу». Заманчиво звучит, на самом деле. Наверное, девяносто процентов женщин с этим согласились бы.

Правда, приехав, Макаров ничего особо не решил, потому что было уже поздно. Но полицию вызвал, до дома Беспаловых подвез, доставку ее машины обеспечил, дом заколотил, сигнализацию заменил. Так что, пожалуй, можно сказать, обещание сдержал.

Впрочем, думать об этом сейчас бессмысленно: никакого Макарова тут нет, он находился в Москве, за сотни километров, а потому рассчитывать на его здравый смысл не приходится. Исключительно на свой. Лена поднялась с пола, отряхнула пыльные руки и снова подошла к притягивающей ее как магнит печке. Привстав на цыпочки, чтобы дотянуться до плитки с греческими буквами, она погладила шероховатую поверхность пальцами. Интересно, означает что-то эта надпись или просто шутка неведомого архитектора? И еще, если эти печи – аналог установленных в доме на Исаакиевской площади, то значит ли это, что там, в доме Мятлевых, тоже есть родовой знак Палеологов?

Пальцы чуть сильнее нажали на шероховатость на плитке, раздался легкий щелчок, и плитка отошла в сторону. Как зачарованная, Лена смотрела на заманчивую черноту зияющего отверстия. В печи, оказывается, был тайник! Зачем-то оглянувшись, хотя в доме совершенно точно никого не было, Лена рискнула засунуть в него руку. Пальцы нащупали что-то, похожее на жестяную коробочку.

С усилием – отверстие за плиткой было довольно мало – она вытащила свою находку и рассмотрела получше. Жестяная упаковка из-под монпансье «Ландрин» сильно проржавела, но буквы на ней хорошо читались. Подцепив слегка перекосившуюся от времени крышку, Лена открыла жестянку, заглянула внутрь и охнула.

В коробочке лежал огромный драгоценный камень, похожий на виноградную гроздь, отделанную золотыми усиками и эмалевыми листочками. Судя по ярко-красному цвету, это был рубин. Или шпинель. Или турмалин. На последнем слове Лена снова вздрогнула. Именно так называлась фирма Дмитрия Макарова, взявшегося за непривычную для себя работу на объекте. До дома Яковлева фирма Макарова никогда не реставрировала исторические особняки.

Почему он назвал фирму «Турмалин»? Знал, что охотится именно за этим камнем? Или это все-таки рубин, и все ее умопостроения не стоят выеденного яйца? Лена задумчиво смотрела на лежащее в коробочке украшение, старинное и очень дорогое. Как поступить? Позвонить следователю? Положить камень обратно? Пусть лежит, пока его не найдет кто-нибудь другой. Забрать с собой и в субботу рассказать о своей находке Макарову? Или дождаться возвращения Шуры, потому что подруга уж точно что-нибудь придумает?

Под электрическим светом одинокой лампочки от камня исходило легкое свечение, и Лене внезапно пришло в голову, что именно так выглядит ореол опасности. Ее находка сулила крупные неприятности, это она понимала совершенно четко. По здравому размышлению, нужно сунуть ее обратно, захлопнуть тайник и больше никогда не приходить в дом Яковлевых одной.

Но от совершения здравых поступков Лена сейчас была далека как никогда. Из-за камня в ее ладонях и тайны, которую он скрывал, был убит человек. Более того, близкий Лене человек, от которого за два года знакомства она не видела ничего, кроме доброты. Работа с ним вознесла ее профессиональную репутацию на высочайший уровень, дала возможность почувствовать себя уверенно в финансовом плане, подарила много сложных задач и интересных открытий. Петр Беспалов заслуживал того, чтобы его убийца, явно охотившийся за этим камнем, остался ни с чем. А значит, класть его на старое место нельзя.

Еще немного подумав, Лена достала камень из коробочки и зажала в ладонях, чувствуя, как острые золотые усики впиваются в кожу. Еще она ощущала, что камень отчего-то теплый, словно идущее от него свечение разогревает его изнутри. Так странно! Покачав камень в зажатом кулаке, она засунула его в кармашек маленькой сумочки, которую всегда носила через плечо, застегнула молнию на кармашке и на сумке для пущей надежности, с усилием закрыла жестяную коробочку, сфотографировала ее телефоном, сама не зная зачем, сунула обратно в тайник и поставила плитку на место. Тайник закрылся с тем же легким щелчком.

Больше делать в доме было нечего. Вздернув голову, Лена вернулась во вторую гостиную, потом в первую и вдруг остановилась на пороге бального зала. Отпечатки пальцев, как же она про это не подумала! Если тайник обнаружат, то им наверняка заинтересуется полиция, и тогда на пустой жестянке обязательно обнаружат ее пальцы! Да, и на изразцах печки тоже.

Шея и грудь покрылись ледяным потом. Лена почти бегом вернулась в третью гостиную, снова открыла тайник. Движения ее были уже привычными, автоматическими. Она достала жестянку, сорвала крышку, дрожащими руками достала из сумочки хранившиеся там резиновые перчатки, натянула на потные от волнения руки и вытащила пачку влажных салфеток.

Так, теперь, главное – не торопиться. За пять минут она аккуратно и очень тщательно протерла внешнюю и внутреннюю сторону жестяной конфетницы, сунула ее на место, вытерла плитку-дверцу, закрыла тайник, тщательно прошлась салфетками по изразцам, практически вымыв печь. Горка использованных салфеток росла, и остановилась Лена только, когда в пачке больше не осталось ни одной чистой. Да, вот теперь все правильно.