Трали-вали - Владислав Вишневский Страница 21

– Ничего не вместо. Это музыкальный термин такой. Вырастешь – узнаешь!

– А-а-а, – похоже забыв уже свой вопрос, удовлетворённо протянул Генка, заглядываясь на холодильник.

Странное дело, чем больше светлел Геннадий, тем больше мрачнел Кобзев. Смотрел на товарища и не узнавал его. Не знал, радоваться или огорчаться. Куда делся всегда спокойный, чуть мрачноватый Генка. Его отличительная медлительность, невозмутимость, были причиной частых подначек в оркестре, и вообще… А сейчас! Геннадий не просто чему-то радовался, рыжий Генка светился. Ах, ты ж, педагог! Ах, ты ж, Макаренко! Кобзев невольно любовался товарищем. Попробовал было себя представить на его месте, но не смог. Что-то мешало. Какой-то внутренний барьер был, неясный, холодный, непреодолимый. Перебивал страх за друга и тревога… Геннадий не понимал, кажется, всех сложностей, которые ждут его впереди, всех огорчений…

Кобзев не удержался, предостерёг…

– Ты бы с Аллой сначала переговорил, а… На всякий случай. Вдруг она… – Кобзев кивнул в сторону ребят. – Их, и тебя с ними выгонит.

Мальцев отмахнулся.

– Не выгонит. Она поддержит. Поймёт. Должна, я думаю… – и светло заглянул Кобзеву в глаза. – Ты же видишь, какие мальчишки хорошие, ну! – И не дожидаясь ответа, громко сообщил гостям. – Так, орлы, слушай команду, сейчас моемся, потом ужинаем, потом…

– Телевизор смотрим… – подсказал Штопор.

– Нет, – поправил Мальцев. – Сначала по душам поговорим, время останется – посмотрим телевизор, составим план на завтра…

– Какой план? – перебил Рыжий. – Работы?

– Нет. Чем заниматься будем. – Ответил Геннадий.

– А мы, что ли, так каждые день здесь жить будем, да, дядь Гена? Ты не пургу гонишь, не понтишь? И в ментовку не поедем? Ни завтра, ни потом? – Недоверчиво склонив голову набок, сощурившись, допытывался маленький Штопор.

– Нет, конечно. Ни пурги, ни дождя… Зачем нам какая-то ментовка? Здесь будем жить. Только дружно и весело. Без понтов.

– О! Без понтов! И работать нам не надо будет?

– То есть?

– Ну, бабло с улицы приносить, зарабатывать… – живо уточнил Штопор. – Клянчить, воровать, лохов разводить…

– Нет, конечно. С какой стати. Забудь! Вы учиться будете. Все учиться будем.

– Я не хочу, – отказался Штопор. – Мне не надо. – Категорически заявил он.

– Смотря чему! – со значением заметил Никита. – Мы не лохи… – Уточнил. – Нас разводит не надо.

– А кто вас разводит, что вы? Наоборот…

– А вот, музыке, например, учиться, – нашёлся Кобзев. – Хорошая по-моему идея, нет?

– Правильно! – с жаром поддержал предложение Мальцев. – Хорошая мысль! Как мы с дядей Сашей. Да! – Живо повернулся к ребятам. – Вам музыка, скажите, наша нравится?

– Какая?

– Военная, конечно. Мы же военные музыканты.

– Я не знаю, – неуверенно пожал плечами Рыжий.

– И я не знаю, – эхом отозвался Штопор.

– Потому что вы её не слышали! – воскликнул Геннадий. – Вот сейчас, сейчас, одну минуту. – Предупредил он, и быстро прошёл в большую комнату. Тут же вернулся с тромбоном в руках. – Смотрите… – сказал он, и поднёс инструмент к губам.

* * *

Найдя на карте адрес дома Мальцева и определив маршрут, через пару часов бывший подполковник армейской разведки Гейдар, медленно въезжал на первой машине в нужный ему двор. Вторая девятка, как и прежде не светясь и не мешая, припарковалась метрах в двадцати сзади. Был уже вечер. Тёплый, июньский. На въезде первая машина остановилась.

Двор, как двор. Ребятня гоняет мяч. Около нескольких подъездов, на виду друг у друга, демонстративно красуются небольшие группки тинэйджеров обоего пола. Пёстро и фасонисто одетые, они, перебивая друг друга громко разговаривали, хохотали, перемежая разговор матерными вставками, истеричными вскриками, дымили сигаретами, постоянно сплёвывая под ноги, топтались на месте, то обнимаясь, то толкаясь, смачно жевали жвачку, стреляли глазами по сторонам. Несколько пожилых женщин, с отрешёнными, «закрытыми» лицами, по виду пенсионерки, прогуливали своих мелких собачек с противоположной от молодёжи стороны двора. По окружности условного палисадника возвышались с десяток совсем карликовых, на фоне высотных домов, старых, чудом сохранившихся деревьев. Их устало склонённые серо-зелёные кроны, создавали слабую иллюзию тенистого двора.

Жарко. Пыльно. Душно.

Двор узкий, маленький, заставлен частными машинами и гаражами-ракушками.

Но, что важно, среди прочего импортного автоматериала, большим, заметным пятном, выделялся нужный Гейдару чёрный «додж». Он его увидел сразу. Заметив, бывший подполковник удовлетворённо качнул головой, вышел из машины, неспешно пошёл по узкому проезду. Не к «доджу», а так, вообще, прогуливаясь… На номер посмотреть, осмотреться… Машин во дворе было действительно много. Это понятно – вокруг три жилых высотки. Народу проживает тьма, а машинам места не предусмотрено. Случайно? Сознательно? Скорее всего проектировщики предлагали, но заказчики исключили. Оставили жильцов в заложниках в любой аварийной, форс-мажорной ситуации… Землетрясении, экстремистской выходке, прямому терроризму, войне… Не двор, а западня.

Одни машины стояли скромно прижавшись к бордюру, другие заехав на пешеходную дорожку, некоторые, с вызовом, вообще полностью красовались на травяном покрытии. Машины все хорошие, дорогие, импортные. Гейдар, как бывший военный, краем сознания сразу оценил выгодность загруженности дворовой территории, для полного уничтожения живой силы условного или реального противника – без разницы, – малыми, причём, средствами. Достаточно качественно перекрыть въезд и выезд со двора – остальные непоправимые разрушения – всему и вся – жильцы произведут сами. И трёх бойцов для окончательного выполнения задачи хватит, а то и двух. Но это особо специфическое, как «мысли в слух». Сейчас другое… Гейдар неспешной походкой обошёл вокруг двора, убедившись, что именно та машина здесь стоит, подошёл к пинающей футбольный мяч разновозрастной ребятни. Неслабо между прочим экипированных, что косвенно говорило о приличном статусе жильцов. Перехватил ногой мяч, поднял его…

– Ребята, «Спартак» – чемпион», вы не подскажете, чей это чёрный танк? – небрежно указал рукой на «додж».

Мальчишки, неожиданно оставшись без мяча, перестали бегать, повернулись на вопрос, тяжело дыша и отдуваясь замерли…

– Это не танк, дяденька, это джип, – с высокомерной ноткой в голосе ответил самый взрослый из них. Лет пятнадцати крепыш, в яркой спортивной форме. – А что?

– Да мне тут мебель должны привезти, я квартиру здесь снял, – Гейдар неопределённо кивнул головой куда-то в сторону. – А фургон, я смотрю, не проедет. Зацепит. Отвечать потом. Не знаете?

– Да! Знаем. Это военный музыкант. Он в нашем доме живёт! В моём подъезде, в третьем. На двенадцатом этаже… направо.