Расплатиться свинцом - Марина Серова Страница 21

Попробую пояснить: если компьютер спроектирован по модели идеального человеческого мозга, то следует как бы вживить этот идеальный мозг в свой несовершенный мозг, представить, что у тебя в черепушке сидит «пентиум» и выполняет все команды твоего «я». И все будет о'кей.

Получив адреса, я поняла, что нам пора расстаться. Жанне нужно было возвращаться к будням публичного дома, а мне — продолжать поиски.

— Я помогаю тебе, — сказала Жанна на прощание, — потому что мне небезынтересно знать, во что на этот раз вляпался мой бывший муженек. И потом, я чувствую, что Нора тоже ходит по острию ножа, так что, если с ней произойдет что-нибудь, это будет поучительно для моих девочек. Обещай держать меня в курсе. Когда все распутаешь — я заплачу тебе полторы тысячи долларов. И тебе — стимул, и мне — наука. А как же? Наша специфика заставляет учитывать все прецеденты. Так что, обещаешь?

Я пообещала.

* * *

В левых клиентах Норы значились трое. Кроме упоминавшейся дамы, из-за которой произошел скандал в гостинице, еще двое мужчин. С них-то я и решила начать.

Первым был Семен Поликарпович Сахаров, глава солидной фирмы, неоднократно спонсировавшей выступления коллектива местных балалаечников.

Несмотря на легкомысленный, казалось бы, профиль музыкантов, этот коллектив был широко известен за границей и частенько выступал в самых престижных клубах Лондона и Стокгольма — мода на «стиль рюсс» продолжала держаться на Западе уже не первый год.

Имя этого предпринимателя было известно с двух сторон: во-первых, в качестве строчки на периодически заполнявших город афишах, извещавших о выступлении коллектива балалаечников в родных пенатах; во-вторых, оно бросалось в глаза с пакетов с солью и молочными продуктами, где на фирменной упаковке было воспроизведено факсимильно — предприниматель желал горожанам хорошего аппетита. Горожане смеялись противоречию фамилии коммерсанта и продукта, выпускавшегося его предприятиями, — Сахаров, а сам солью торгует, но продукт брали.

Я дозвонилась до Сахарова неожиданно быстро. Обычно в таких крупных фирмах натыкаешься на плотную сеть референтов, которые начинают долго и занудно выяснять у тебя, что, собственно, тебе угодно, а потом предлагают оставить сообщение или послать факс.

Здесь же дама на местной телефонной станции лишь переспросила: «Сахарова?» — и пообещала попробовать соединить. Попробовала и соединила.

Мне ответил командирский голос, бодрый и жизнерадостный:

— Сахаров на проводе!

— Я звоню вам по поводу Норы, — быстро проговорила я. — Есть проблемы.

— Норы? — удивился Сахаров. — Что ж, давайте встретимся.

— Где, когда?

— Подъезжайте ко мне через полчаса. Можете? Я распоряжусь, чтобы выписали пропуск. Как ваша фамилия? Охотникова? Жду!

Меня немного помурыжили в предбаннике начальственного кабинета, пока Сахаров вовсю распекал кого-то из подчиненных.

Из-за плотной дубовой двери я слышала звериный рык и звуки ударов кулаком по столу. Сидевший рядом со мной человек, прижимавший к груди папку, побледнел и, не выдержав ожидания, прошептал секретарше:

— Я лучше зайду после…

— Да-да, — проговорила девица в строгом деловом костюме, перебирая бумаги, — сам сегодня не в духе. Впрочем, как обычно.

И вот я уже в кабинете.

Молочно-соляной магнат оказался дородным мужчиной лет пятидесяти, с военной выправкой. Безымянный палец его правой руки обнимало широкое обручальное кольцо самоварного золота, слегка потертое.

«Интересно, снимал ли он это кольцо во время своих забав с Норой?» — подумала я.

— Вы по какому вопросу? — неожиданно строгим голосом осведомился Сахаров. И тут же хлопнул себя по лбу. — Ах да, Охотникова.

Предложив мне стул, Семен Поликарпович уставился на меня, ожидая начала разговора.

Я вкратце обрисовала ситуацию, не вдаваясь в подробности.

Намекнула на криминал.

Особо отметила, что не собираюсь его шантажировать.

Дала понять, что Нора, при всех ее положительных качествах, человек довольно опасный.

Наконец, очень тактично коснулась интимной стороны вопроса.

— Все мы устаем, все мы люди, всем нужна разрядка, — участливо проговорила я. — И если человек такого ранга, как вы, утомленный стрессами и перегрузками, позволяет себе немного побыть тем, кем ему хочется, — я не вижу в этом ничего зазорного.

— Да, но люди-то что подумают, если кто узнает? — зыркнул на меня своими пронзительными серыми глазами Сахаров. — Стыда потом не оберешься. Опять же жена… Дети… Внуки…

— Есть основания полагать, — нагнулась я к нему, — что во время ваших… встреч, так сказать, велась видеозапись.

Сахаров тяжело вздохнул.

— Этого мне еще не хватало, — пробормотал он. — Я столько ей платил, сколько мой заместитель не получает и никогда не получит.

— Люди бывают неблагодарными, — поддакнула я. — Вы давно видели Нору?

— Неделю назад, — ответил Сахаров. — Обычно мы встречаемся по четвергам, но в этот раз она мне не позвонила. Раньше такого не бывало.

Мы условились, что, если Нора вдруг объявится, Сахаров даст мне знать.

Из кабинета я вышла, весело улыбаясь, и вдруг заметила нацеленные на меня удивленные взгляды секретарши и двух подчиненных, ожидавших аудиенции.

Очевидно, из директорского кабинета было принято вылетать как пробка, вытирая пот со лба и глотая валидол. Завидев мою нормальную физиономию, двое подчиненных ринулись к двери, отталкивая на ходу друг друга. Но тому, кто все же запрыгнул в кабинет первым, не поздоровилось. Едва за ним захлопнулась дверь, как раздался зычный крик господина Сахарова:

— Да тебя, говнюка, давно пора поганой метлой гнать! Распустились тут совсем!

Очевидно, о моем появлении тут еще долго будут ходить легенды. Но ведь я не работала под началом Семена Поликарповича!

* * *

По дороге ко второму человеку, названному мне Жанной, я думала о превратностях мужской психики. Тема столь же обширная, сколь и загадочная.

Впрочем, сексуальный парадокс, с которым я столкнулась в лице Сахарова, объяснялся довольно просто. Человек, облеченный большой властью, на самом деле жаждет повиновения. Он хочет снова стать ребенком, хочет, чтобы его шлепали и наказывали, ругали и тютюшкали.

Не знаю, все ли в порядке было с поощрениями и наказаниями в детстве людей, подобных Семену Поликарповичу Сахарову, но статистика показывает, что из ста процентов мужчин, ставших клиентами «мам» — так называются проститутки, играющие роль то ласковой, то строгой родительницы, — все сто процентов занимали высокие ответственные посты и в «дневной» жизни слыли образцом строгости и требовательности. А в жизни «ночной» реализовывали свои затаенные мечты.