Пулевое многоточие - Алексей Макеев Страница 21

На середине реки было совсем хорошо – прохлада, исходящая от огромной массы воды и тучи сверкающих брызг, создавала ощущение свежести и комфорта. Единственное, что вызывало разочарование, – несколько подзатянувшееся путешествие, потому что остров в русле Волги, про который Гурову рассказал Дужкин, оказался довольно далеко от города. Гуров даже начинал опасаться, что они попадут на место, лишь когда стемнеет. Это заставляло и его, и полковника Крячко нервничать, а лодочник, которого они не столько наняли, сколько принудили везти их на дальний волжский остров, вообще был мрачен и зол, как тысяча чертей.

Полученное от Дужкина признание многое объясняло, но тоже никак не могло поднять настроения. Гуров во всем предпочитал убеждаться лично, однако если рассказ Дужкина оказывался правдой, то дела были совсем плохи. Собственно, Гуров почти не сомневался, что дела плохи, но теперь предстояло уточнить, насколько плохи.

Их с Крячко и без того ожидала куча неприятностей, о которой Гуров пока не хотел даже думать. Кровавая потасовка в доме Макара наверняка будет связана местным начальством с именами столичных коллег и вызовет у них множество неприятных вопросов. Непременно кто-нибудь накатает на них в Москву «телегу» и, пожалуй, будет сто раз прав. Гуров и сам соглашался, что повели они себя в данном случае не по правилам. Но времени оставалось совсем мало, а если учитывать, что лицензией Дужкин завладел уже более двух недель назад, то упущено было практически все, и навести на след их могла теперь только случайность.

Из-за дефицита времени Гуров не стал задерживаться в разоренном, залитом кровью доме, а позвонил Реброву, объяснил ситуацию и приказал тому заняться этим делом. Ребров мог спокойно не подчиняться приказу, но то ли был настолько ошеломлен случившимся, то ли слишком уважал Гурова, что перечить не стал. Гуров же и Крячко в компании Дужкина немедленно отправились на берег Волги искать человека с лодкой, который бы смог их доставить на небольшой волжский остров. Правдами и неправдами им удалось найти такого человека. Небритый худой мужик по имени Аркадий, владеющий старой «казанкой», в конце концов согласился отвезти их, запросив втридорога. На уговоры и сборы ушло не меньше часа, и многие на берегу наблюдали за ними. Гурова это не слишком вдохновило – ему хотелось отплыть как можно незаметнее. Но не получилось.

Аркадий на полпути уже начал сомневаться, что получит деньги с милиции, и оттого впал в страшную мизантропию. Назад он не повернул только потому, что интуиция подсказала ему – с пассажирами сейчас лучше не связываться. Поступил он, надо сказать, чрезвычайно предусмотрительно, потому что Гуров скорее бы выбросил лодочника за борт, чем согласился повернуть обратно.

Его, кстати, беспокоило еще одно обстоятельство. Островков на пути попадалось немало, и Гурову все они казались на одно лицо. Он начал сомневаться, сумеет ли Дужкин отличить свой остров от всех прочих и существует ли этот остров вообще. Не является ли вся история очередной отмазкой недалекого жулика? Дужкин так и не объяснил, для чего он посещал этот клочок земли. Единственное, что мог предположить на этот счет Гуров, – Дужкин по старому пиратскому обычаю прятал на острове денежки. Способ непростой, но достаточно надежный, если учитывать, среди какой публики приходилось вращаться этому человеку. Пожалуй, остров сокровищ был для него самым надежным местом. Но Дужкин прямо ничего так и не сказал, а Гуров не настаивал. Ему требовалось увидеть не то, что Дужкин на острове, возможно, прятал, а то, что он там, возможно, нашел.

Кое-какие сомнения насчет правдивости показаний Дужкина у Гурова все-таки сохранялись. Во-первых, сам мошенник ни внешне, ни своим поведением не вызывал ни малейшего доверия, что вообще-то было странно для человека подобной профессии. Как правило, аферисты в совершенстве владеют способностью располагать к себе любого. Но Дужкин был исключением из правил – вероятно, в каком-то смысле приятным. Ведь он попадался чаще, чем другие его коллеги, и, соответственно, меньше приносил вреда. Хотя если у него было что прятать на «необитаемом» острове, значит, промысел все же давал Дужкину какую-то прибыль.

Во-вторых, Гурова беспокоило возможное психическое расстройство их спутника. Ведь он долгое время находился в состоянии стресса, подвергался насилию и содержался в заточении. Все это могло привести к неадекватному восприятию действительности и к появлению фантазий. Правда, тогда непонятно, где Дужкин взял лицензию…

Чтобы снять сомнения, Гуров попытался исподволь еще раз расспросить Дужкина о его бегстве из тюрьмы и о новом заточении. Толкового разговора не получилось, мешали присутствие постороннего человека, шум лодочного мотора и вообще вся обстановка, более напоминающая выезд на рыбалку, чем очередной этап расследования. Но кое-что Дужкин все-таки к своему рассказу добавил.

– Получается, что тебя вытащили из тюрьмы люди, которых ты в жизни прежде ни разу не видел? – спросил у него Гуров. – А они никогда не видели тебя, но им позарез понадобилось выяснить, где ты взял лицензию Быкова. Ради этого они на риск шли, деньги тратили… Замечательная история. Почти сказка. Зачем это им?

– Я сам удивился, – признался Дужкин. – Во-первых, откуда пронюхали про лицензию? От ментов – вот что вам скажу. Это ваши – хотите обижайтесь на меня, хотите нет. И вообще, они с самого начала так держались, что любой поймет – эти баланду никогда не хлебали. И прикид, и разговоры… Нет, точно менты. Только не наши здешние, а из Москвы. По привычкам тоже видно – наглые как танки.