Ножевая атака - Валерий Шарапов Страница 21

Кабинет главного чекиста области был просторным, но скромно обставленным. Стандартный набор – стол, диван, пара шкафов и сейф, вмонтированный в стену. Вставленный в золоченую рамку портрет Сталина и бронзовый бюст Владимира Ильича Ленина смотрели на всякого входящего в кабинет с двух сторон – один со стороны стены, а второй – с зажатого двумя креслами серванта. Сам же хозяин кабинета, плотный скуластый мужчина с черными вьющимися волосами, был облачен в строгий приталенный костюм, белую рубашку и полосатый галстук, завязанный виндзорским узлом. Когда Жбанов вошел, Ермаков поднялся, протянул вошедшему руку и учтиво предложил гостю сесть на диван.

– Здравствуйте, товарищ Жбанов! Очень рад, что вы все-таки нашли время посетить мой кабинет и даже отменили ради этого тренировку, – с улыбкой начал подполковник, чем не на шутку удивил все еще робеющего гостя.

– Как же я мог не явиться, – Жбанов достал из кармана платок и вытер им вспотевший лоб. – Тем более что повестка…

– Ах да, – Ермаков негромко рассмеялся. – Извините, что пришлось вас вызвать так официально. Мне, конечно, стоило самому к вам приехать, но я все-таки человек занятой, так что уж извините, что воспользовался своим служебным положением. Кстати, хотите чаю?

– Нет-нет! Спасибо!!! – не сказал, а выкрикнул Жбанов и снова обмакнул лоб платком, несвойственная людям столь высокого ранга любезность Ермакова очень сильно пугала Александра Александровича.

– Ну что ж, раз так, то давайте сразу же перейдем к делу!

– Да-да, я вас слушаю, товарищ подполковник!

– Насколько я осведомлен, вы являетесь старшим тренером клуба «Труд», игроки которого, как мне известно, по праву считаются одними из лучших в области!

Жбанов кивнул и выдохнул:

– Надеюсь, что это так. Вы увлекаетесь футболом?

Ермаков поморщился:

– Честно говоря, не особо. Для этого у меня просто нет времени.

– Тогда зачем же я здесь?

Ермаков встал. Жбанов попытался сделать то же самое, но начальник госбезопасности остановил гостя жестом.

– Сидите-сидите! – Ермаков подошел к столу. – Вы спрашиваете – зачем? Видите ли… я хочу попросить вас о маленькой услуге.

Сан Саныч все же поднялся, и Ермаков на этот раз не стал его удерживать.

– Что за услуга? – тренер снова напрягся.

– Для начала я хотел бы вас кое с кем познакомить, – Ермаков снял трубку одного из трех телефонов, стоявших на его столе, и властно приказал: – Пригласите Аркадия!

В кабинет вошел рослый и жилистый мужчина в свитере и темных брюках. Ермаков подошел к вошедшему и, поддерживая его под руку, подвел ко все еще недоумевающему Жбанову.

– Познакомься, Аркадий! Это лучший тренер Смоленщины товарищ Жбанов. Я тебе о нем уже рассказывал.

Вошедший протянул Жбанову руку, и тот удивился, насколько крепким было рукопожатие незнакомца.

– Здравствуйте! Меня зовут Аркадий Зацепин, – представился мужчина.

Жбанов смотрел на незнакомца с интересом: темные круги под глазами, потрескавшиеся губы, опустошенный взгляд – на лице Зацепина отчетливо просматривались все признаки сильного истощения. Жбанов прищурился, и у него тут же возникло ощущение, что он уже где-то видел этого доходягу. Ермаков подал вошедшему стул, дал такой же Жбанову, и они оказались друг напротив друга. На этот раз Ермаков занял свое место за столом, и его взгляд как-то быстро потускнел, и в глазах мелькнул стальной блеск.

– Ну что ж, теперь, когда вы познакомились, я думаю, что пора перейти к делу. Я хочу, чтобы вы взяли этого человека в свою команду.

– Что? – опешил Жбанов.

– Аркадий должен играть в вашей команде! Он этого страстно желает, а значит, этого желаю и я!

Жбанов повернулся к Ермакову, не веря своим ушам.

– Простите, но он хоть играть-то умеет?

– До войны я играл за местный клуб «ДКА» ^[3], – сухо сообщил Зацепин. – И, по мнению моего бывшего тренера, играл довольно неплохо.

Жбанов нахмурил брови и подался вперед. Ну, конечно! Так вот где он видел этого парня! Тогда сам он еще не работал тренером, а играл за смоленское «Динамо». В тридцать седьмом «ДКА» был у всех на слуху, так как занял второе место в группе «Г» на первенстве СССР. Жбанов оживился, но, глядя на сидевшего напротив молодого мужчину, засомневался.

– Играл за «ДКА»… в тридцать седьмом… Ну, конечно, я вас помню!

– Вот и отлично! – воскликнул Ермаков. – Я просто уверен, что Аркадию найдется место в вашей команде и он станет одним из лучших ваших учеников!

Жбанов сомневался. У парня был такой вид, словно он только что вернулся из блокадного Ленинграда.

– Простите, товарищ подполковник! А мы могли бы поговорить с вами наедине? – уточнил изумленный тренер.

– Аркадий, выйди! – тут же приказал Ермаков.

Когда Зацепин вышел и они остались вдвоем, Жбанов сухо сказал:

– Я возьму вашего паренька, но только при одном условии.

– Что за условие?

– Вы должны мне сказать, почему этот ваш Аркадий так выглядит и почему вы хлопочете за него.

Жбанов, дивясь собственной смелости, внезапно нахлынувшей на него, продолжал сверлить подполковника взглядом. Улыбка с лица Ермакова спала, он отошел в сторону, некоторое время размышлял и вдруг резко обернулся:

– Ну что ж, раз вы на этом настаиваете, то я кое-что расскажу, но пообещайте, что не станете делиться полученной от меня информацией с командой и еще с кем-либо.

– Да, разумеется.

– Аркадий Зацепин в сорок втором был осужден по пятьдесят восьмой. Он добровольно сдался органам, тем не менее получил срок. Совсем недавно он освободился.

Жбанов с удивлением воскликнул:

– И зачем же вы помогаете этому человеку?

– Потому что он пострадал незаслуженно. Кроме того, я, и не только я, обязан ему жизнью.

* * *

Закончив рассказ, Жбанов опустил голову и словно бы забыл, что ему нужно спешить на вокзал.

– Вам известно, за что конкретно осудили Зацепина? – уточнил Зверев.

– Все, что я знал, я вам рассказал.

Жбанов словно очнулся ото сна и подошел к окну. Под окнами уже стояли все игроки клуба «Труд», часть футболистов уже уселись в ожидавший команду автобус. Увидев в окошке своего тренера, стоявшие под окном стали махать руками.

– Теперь я могу ехать? – поинтересовался тренер смоленского клуба.

– Вы знаете, как вас называют ваши футболисты?

– Простите, не понял!