Заговор в Древнем Риме - Джон Мэддокс Робертс Страница 20

— Меня зовут Аристон, принадлежу дому Марка Дурония. Прошлой ночью мне дали факел и попросили проводить господина Секста домой. Хозяин может это подтвердить, он сейчас где-то здесь. Мы уже были у двери дома, и я собрался в нее постучать, когда откуда-то из темноты выскочили двое. Один схватил господина Секста сзади, а другой ударил меня рукояткой меча по голове. Не то чтобы я совсем потерял сознание, но совершенно стерлось из памяти, откуда у меня эта отметина.

Он убрал компресс и обнажил страшную рану на шее. Она все еще кровоточила, но не казалась опасной.

— Думаю, меня спасло только это. — Он коснулся рукой узкого медного кольца, обвивавшего его шею. — Я сразу же побежал домой. Мой господин приложил к ране повязку.

На металлическом кольце, как и следовало ожидать, были написаны имена раба и хозяина, а также обещание награды в случае, если беглец будет найден и возвращен владельцу. На месте удара клинка, который, соскользнув с шейного кольца, пропорол парнишке шею, осталась заметная вмятина. Освободив его лоб от волос, я убедился, что позорного клейма в форме буквы «Г», которое выжигали на беглом рабе, на нем не было. Значит, кольцо было надето в качестве временной острастки.

— Скажи хозяину, что тебе нужно новое шейное кольцо. Здесь почти стерлось его имя. А эту вещицу храни на память как талисман до конца своих дней. Еще что-нибудь можешь сказать?

— Не слишком много. Я видел их всего мгновение. Случись встретиться еще раз, вряд ли смог бы узнать. Все произошло за несколько секунд. Помню, как привратник вышел посмотреть, что за шум на улице. Надеюсь, мне не придется свидетельствовать об этом в суде, господин?

Его опасения были не напрасны, ибо рабы могли давать показания в суде только под пыткой.

— Не волнуйся. Поскольку ничего дурного за тобой не водится, пытка будет обыкновенной формальностью. Тебе всего лишь зальют немного воды в нос.

— Не хочу, чтобы мне в нос заливали воду!

От боли в шее он снова поморщился. Вид человека, которому было еще хуже, чем мне, немного успокоил меня.

— Значит, больше ничего не можешь добавить? А куда подевался твой факел?

Он на минуту призадумался.

— Как я уже сказал, было плохо видно. Но помню, что, когда вышел привратник и помог мне встать, факел еще горел на улице. — Свободной рукой он потер больную голову. — Правда, потом он меня бросил — увидел, что его хозяин лежит на земле, словно жертвенный баран. — Парнишка на минуту замолчал, что-то вспоминая. — Мне кажется, они иноземцы, господин. Греки или азиаты.

— Почему ты так решил?

— Кто еще может носить бороды?

Я шел домой, размышляя над тем, что мне стало известно. Чутье подсказывало, что оба убийства связаны между собой. Однако между ними не прослеживалось ничего общего, кроме того, что обе жертвы принадлежали к одному сословию. Всадники были многочисленным сословием, а Рим — густонаселенным городом, и убийством в нем никого было не удивить. Вряд ли кто-нибудь, помимо меня, усмотрел бы в обоих происшествиях некую связь. Один из убитых был ростовщиком, второй — строительным подрядчиком. Одного закололи ударом африканского кинжала в спину. Другого лишили жизни чем-то вроде меча, причем убийца орудовал вместе с сообщником.

Вполне очевидно, что напавшие на Калена люди не были профессиональными убийцами. Наводнившие в последнее время город разбойники обыкновенно пускали в ход загнутые кинжалы — сики, предпочитая перерезать жертве глотку. Тот, кто хорошо владел мечом, будь то бывший солдат или гладиатор, сумел бы расправиться с жертвой одним ловким ударом, несмотря на кромешную тьму. Убийце же Калена потребовалось для этого целых пять попыток. А раба, лежавшего на земле в полубессознательном состоянии, и вовсе прикончить не удалось. Не говоря уже о том, что убийца действовал при помощи сообщника и при свете факела. Кроме того, в отличие от случая с Оппием, эти двое ограбили жертву, но, скорее всего, не ради наживы, а чтобы запутать следы. Это лишний раз говорило о том, что профессиональными убийцами они не были. Но зачем им понадобились бороды? На этом месте мои размышления заходили в тупик.

День только начинался, однако у меня, казалось, уже истощились все силы. Заставив себя съесть завтрак, я почувствовал, что состояние мое несколько улучшилось, и решил посетить бани, дабы выпарить из себя излишества вечерней трапезы.

После бань со свежими силами я направился в храм Сатурна. Он был почти пуст, ибо никаких ритуалов в тот день не совершалось и никакой работы в сокровищнице не проводилось. Старший жрец кивком приветствовал меня. Войдя в храм, я притворился, что рассматриваю сложенные военные знамена, а когда остался один, вновь взял лампу, которой воспользовался днем раньше, и спустился в кладовые.

Щитов в комнате заметно прибавилось. Кроме того, среди них появилась связка копий. В помещении, которое еще вчера было пустым, лежала груда мечей. Так же как в другой комнате, они были подобраны самым беспорядочным образом. Два меча сразу привлекли к себе внимание — оба были короткими и на вид довольно древними. У одного рукоятка была сделана из рога, у второго — из дерева. И тот и другой были украшены весьма грубой змеевидной резьбой. Я положил их на место и поспешил удалиться прочь.

Было ли это простым совпадением? Торговец ножевыми изделиями утверждал, что такого рода мечи появились после Югуртинской войны. Те два, которые я обнаружил в подвале храма, судя по изношенному виду, вполне могли сохраниться с древних времен. Но то, что такие необычные находки встречались второй день подряд, да к тому же в связи с двумя разными происшествиями, казалось весьма странным совпадением, которое плохо укладывалось в голове.

Я должен был что-то предпринять, но для этого мне нужно было собрать побольше информации. Важным моментом было и то, что для продолжения своей деятельности я нуждался хотя бы в полулегальном статусе. А его мне мог предоставить только один человек — претор и мой кровный родственник Метелл Целер, с которым я был неплохо знаком. После смерти Метелла Пия он фактически стал главой нашей семьи и обладал огромным влиянием в Риме. Поэтому, когда Цицерон в конце своего пребывания в должности по каким-то соображениям упразднил губернаторство в Цизальпинской Галлии, Целера назначили проконсулом в эту провинцию, чего весьма редко удостаивался претор. Но, как я уже говорил, авторитет Целера был весьма велик.

Собрав все свое мужество, я подошел к воротам дома претора. Но храбрость мне требовалась для встречи не с хозяином, а с его женой Клодией. С этой особой меня связывали весьма запутанные отношения. Впрочем, едва ли Клодия имела простые отношения с кем-либо вообще. В течение своей скандальной жизни она подозревалась в причастности ко множеству убийств, и мне было доподлинно известно, что некоторые из них лежат на ее совести.

— Квестор Деций Цецилий Метелл пришел засвидетельствовать свое почтение претору, — сказал я привратнику.

Тот кликнул домоправителя, который проводил меня в атрий.

Когда в комнате появилась Клодия, я понял, что страхи мои не были беспричинны.