Заговор в Древнем Риме - Джон Мэддокс Робертс Страница 19

— Обычно солдаты привозят его в качестве сувениров. После Югуртинской войны такого добра прибыло в наши края предостаточно. Но с тех пор прошло почти пятьдесят лет, поэтому сохранилось его не так уж много. Да и нет у нас в нем никакой нужды: и здесь, в Италии, и в Галлии делают куда лучшие образцы.

— Благодарю. Твои сведения очень ценны.

Гордо выпятив грудь, он отчеканил:

— Всегда рад служить Сенату и народу Рима. Ты уверен, что не хочешь приобрести какой-нибудь роскошный гладий, инкрустированный черным янтарем или кораллами?

— Спасибо за предложение, но мое оружие служило мне не в одном походе.

— Что ж. Если надумаешь, дай мне знать. Надеюсь, тебе удастся поймать убийцу. Не иначе как речь идет о том всаднике, который сегодня утром был у всех на устах?

— Это ростовщик по имени Оппий.

— Да? — с удивленным видом произнес он. — А я думал, ты говоришь о строительном подрядчике по имени Кален.

Поблагодарив его за услугу, я пошел прочь. Все государственные учреждения в рыночный день не работали, и свободнорожденные люди имели право не исполнять свои повседневные обязанности. Только рабы продолжали трудиться как обычно. Я решил, что быстрее всего узнаю место жительства строительного подрядчика на кирпичном заводе, принадлежавшем семье Аферов. Он находился возле реки, неподалеку от Бычьего форума.

Жар огромных печей я почувствовал уже в доброй сотне шагов от завода. Раб проводил меня к надсмотрщику, сидевшему за столом под навесом и что-то писавшему на восковых табличках. Когда я подошел ближе и представился, он встал:

— Чем могу быть полезен?

— Тебе приходилось иметь дело с подрядчиком по имени Кален?

— Да, господин. Он связан со многими крупными общественными стройками. Мы снабжаем его всем кирпичом, который используется в пределах города.

— Можешь объяснить, где находится его дом?

— Я дам посыльного. Он проводит тебя. Гектор! — громко крикнул он.

— Это было бы лучше всего, — ответил я.

Рабом, носящим героическое имя Гектор, оказался мальчик лет двенадцати.

— Проводи господина до дома Секста Калена и сразу же возвращайся.

Я последовал за мальчиком, который, несомненно, был рад любой возможности вырваться за пределы кирпичного завода, пусть даже ненадолго.

— Найти дом Калена очень просто, господин. Пойдешь от Остийских ворот прямо по дороге, что начинается сразу за фонтаном со статуей Нептуна. Следуй по ней до святилища Меркурия. Затем поднимешься по ступенькам, что между лавкой валяльщика и таверной. На ней увидишь картину, на которой нарисован Геркулес. Поднимешься по ступенькам, потом пересечешь маленький двор, пройдешь мимо трех дверей. И снова вверх по лестнице, которая ведет к мельнице. Ее вертит слепой осел. Дом Калена как раз рядом с ней.

— А почему бы тебе не проводить меня до места? — спросил я мальчика.

В отличие от новых выстроенных нами провинциальных городов Рим разрастался беспорядочно, поэтому без провожатого найти иной дом было трудно. Время от времени какой-нибудь реформаторски мыслящий сенатор предлагал ввести систему наименования и нумерации улиц, но консервативные римляне к подобным разумным нововведениям отнюдь не расположены. Если хочешь, чтобы кто-то пришел к тебе в гости, пошли за ним раба. Не можешь позволить себе раба — значит, к тебе вообще вряд ли кто-нибудь захочет прийти.

Когда мы подошли к дому Каленов, он был полон людей. Я дал мальчику медный асе за услугу, и тот радостно побежал прочь, очевидно размышляя о том, как лучше его употребить. Вряд ли надсмотрщик из кирпичного завода увидит его в ближайшее время. Протиснувшись через толпу домашних рабов, я добрался до небольшой группы людей, которые стояли вокруг лежащего в атрии тела. Распорядитель похорон, десигнатор, прибыл вместе со своими помощниками, которые стояли поодаль, у стены. По окончании первоначального осмотра тела они подготовят его к погребению. Я заметил, что они уже переодели в новую тогу покойного — лысоватого мужчину лет пятидесяти. На его лице запечатлелась гримаса безмятежности.

Неподалеку стояли несколько молодых людей, вероятно сыновей покойного. Они утешали плачущую вдову средних лет. Другие женщины рыдали громко и горько, хотя и не с тем надрывом, каким отличаются профессиональные плакальщицы. Среди тех, кто пришел взглянуть на тело покойного, было несколько человек в сенаторских туниках. Я поискал глазами знакомые лица и нашел только одно. Им оказался друг моего отца Квинт Крисп. Когда мы встретились взглядами, он подошел ко мне.

— Это ужасно, Деций, — произнес он. — Кому могло понадобиться убивать такого человека, как Секст Кален? У него в мире нет ни одного врага. По крайней мере, мне о таковом не известно.

— Он был твоим другом? — спросил я.

Мы говорили приглушенными голосами, как это принято вблизи покойника, хотя из-за причитаний нас все равно никто бы не смог услышать.

— Он был моим клиентом. Впрочем, как и вся его семья. Они стали моими клиентами еще тогда, когда получили статус всадников.

— Как это случилось? — осведомился я, имея в виду убийство.

— Все произошло вчера поздно ночью. Днем мы с ним встречались в связи с одним общим делом. Будучи его патроном, я всегда стремился помочь ему с общественными контрактами. Потом он отправился обедать с друзьями и возвращался домой, когда было темно. По дороге его подстерегли и убили у дверей собственного дома. Насколько я понимаю, с целью ограбления.

— Есть ли свидетели?

— Его сопровождал раб, которого он нанял в доме, где был в гостях. Кстати, этот парнишка где-то здесь. Калена стукнули чем-то по голове, так что осталась небольшая рана. Не сказать, чтобы он был сильно изувечен. Расследование поручено вести тебе?

— Да. — И я действительно его проводил, правда не имея на то полномочий. — Хочу немедленно допросить раба.

Распорядителем похорон был худой, как скелет, мужчина с гримасой печальной торжественности на лице. Ему вменялось в обязанность готовить трупы к погребению. Представившись, я поинтересовался, какого рода раны были обнаружены на теле убитого.

— К сожалению, квестор, орудия убийства на месте преступления мы не нашли, — ответил он. — Покойный получил пять ранений. Полагаю, что убийца повторял попытку трижды, но клинок натыкался на ребра и не входил внутрь. Потом он два раза вонзил его ниже грудной клетки и попал бедняге в сердце.

— Есть ли у тебя какие-нибудь соображения насчет того, какое оружие он использовал? — спросил я.

— Раны довольно большие, шириной в четыре пальца. Такие может оставить как кинжал с большим лезвием, так и короткий меч, например гладий.

Я отыскал раба, о котором шла речь. Им оказался паренек лет шестнадцати. Он сидел в кухне на небольшой табуретке с перебинтованной головой и держал на шее полотняную повязку, насквозь пропитанную кровью. У него были рыжеватые волосы и умное, но искаженное болью лицо. Туника была испачкана кровью, но сшита из дорогой ткани и имела добротный вид. Все это говорило о том, что у раба был богатый хозяин. Я попросил его описать все, что произошло прошлой ночью.