Куда смотрит прокурор? - Александр Звягинцев Страница 20
Куда смотрит прокурор? - Александр Звягинцев читать онлайн бесплатно
– Она много чему учила, всего не вспомнишь, – задумчиво сказал Мотя. – Только что мы с этой взятки будем иметь?
– Самое дорогое, Мотя, самое дорогое. У нас появятся перспективы…
В это же самое время, ни сном ни духом не подозревая о той интриге, что против него замышляется, Герард Гаврилович, заклейменный Мотей как «практикующий херувим», мыкался по зубным отделениям поликлиник. Сначала он хотел было воспользоваться содействием оперов капитана Мурлатова. Но тот раскапризничался, заявил, что у него свободных работников нет, и прислал в распоряжение Гонсо одного из курсантиков-стажеров, которых дрючил от чистого сердца Шламбаум.
Курсантика звали Федя Абрикосов. Поначалу Гонсо никак не мог сообразить, кого же он ему напоминает. Наконец дошло – ни больше ни меньше как страшного сталинского наркома Ежова. Такой же маленький, темненький, скуластый подросток с глубоко запавшими глазами. А надо сказать, сам Ежов своим обликом почему-то всегда мучительно напоминал Гонсо знаменитый портрет пламенного революционного писателя Николая Островского, где он изображен уже во время болезни, но в гимнастерке с петлицами на воротнике. Все эти странные ассоциации вихрем пронеслись у него в голове, но Герарду Гавриловичу было недосуг задуматься об их таинственном смысле, ибо он жил только расследованием. Даже мысли о Василисе в связи с этим почти не посещали его.
А Федя Абрикосов оказался тот еще фрукт. По некоторым репликам и умозаключениям Гонсо понял, что в милицию его привели детские обиды и неуемное желание «кого хочешь на свое место поставить», потому как «милиции никто не указ». Когда он инструктировал Федю, что ему говорить врачам перед показом снимка с отпечатками зубов похитителя, Федя блеснул бесовским взглядом и сказал: «А давайте я ему сразу скажу, что мы ищем опасного преступника и если он, сука, не расколется, то пойдет как соучастник!»
Герард Гаврилович понял, что отпускать Федю к людям одного нельзя. И решил идти вместе с ним, чтобы по дороге объяснить, каким должен быть настоящий страж закона. Федя, выросший на окраинах Лихоманска и много чего там повидавший, слушал его снисходительно, потому как Герард Гаврилович педагогическими талантами Шламбаума наделен не был. И к тому же все, что говорил Шламбаум, Феде было понятно и соответствовало его жизненному опыту, а рассуждения Гонсо о гуманизме, честности и справедливости, духовности и правосознании были для него все равно что рассуждения учительницы по химии – ничего из того, о чем она говорила, он в жизни своими глазами не видел. По ее словам, вода – это Н2О, а для него вода – то, что пить можно. Во всяком случае, так показалось Герарду Гавриловичу.
Следователь РОВД был в гражданской одежде, о чем свидетельствовали его вид и выражение лица.
Из заявления в милицию
– Давайте подумаем вместе, как правильно писать протоколы и почему к этому надо стремиться. Протокол, уважаемые товарищи милиционеры, это начало начал и основа основ. Если в протоколе содержится ошибка или неточность, они могут свести всю вашу работу на нет. Все может закончиться возвращением дела на дополнительное расследование, а это – служебный прокол. Или того хуже – привести к неправильному рассмотрению дела, к судебной ошибке, к покалеченным судьбам граждан. С другой стороны, неумение правильно составлять протокол может помешать вашему служебному росту, испортить карьеру… Вам это надо? Так что учиться, учиться и еще раз учиться! Артур Сигизмундович обвел взглядом небольшое помещение для занятий городского отделения милиции. По просьбе капитана Мурлатова он уже полгода раз в неделю читал сержантскому и офицерскому составу лекции для повышения их профессионального и культурного уровня или, как выразился главный начальник, чтобы они знали, каких подлянок и гадостей им можно ждать от адвокатов в условиях перемены государственного устройства. Шкиль, естественно, сразу почуял, сколько выгод сулит ему это предложение, и тут же согласился. И с тех пор стал в милиции своим человеком. Со всеми вытекающими последствиями.
– Как завещал товарищ Ленин! – одобрительно засмеялся сидевший в заднем ряду капитан Мурлатов.
– Думаю, в данном конкретном случае с Владимиром Ильичом не поспоришь! – пожал плечами Артур Сигизмундович. – Вот возьмем, к примеру, протокол, составленный присутствующим здесь лейтенантом Корытько. Зачитываю дословно: «Гражданин Ховалкин, глухонемой от рождения, был задержан в связи с тем, что публично выражался нецензурными словами». Как это понимать, уважаемые товарищи милиционеры? Если гражданин Ховалкин глухонемой от рождения, как он мог нецензурно выражаться публично? Прочитав такой протокол, начальство может сделать три вывода. Первый – гражданина Ховалкина задержали неправомерно, с каким-то умыслом, что является либо служебным проступком, либо того хуже – служебным преступлением. Второй – гражданин Ховалкин только притворяется глухонемым, раз может публично материться, и лейтенант Корытько вводит в заблуждение следствие, внося в протокол упоминание о его болезни. Третий возможный вывод – лейтенант Корытько просто не умеет описать в протоколе смысл происшедшего. Как вы понимаете, все три вывода вряд ли помогут дальнейшему продвижению лейтенанта Корытько по службе. Потому что любой адвокат оставит от таких донесений только мокрое место…
Артур Сигизмундович невольно отыскал взглядом в заднем ряду веселое лицо капитана Мурлатова. Рядом с ним сидел преданный Шламбаум с непроницаемой, как гиря, физиономией. Собственно, эти-то двое и были нужны сегодня Шкилю. И он аккуратно подбирался к тому месту занятий, когда он доведет до сознания лихого капитана нужную мысль. Потому что доводить мысль до Шламбаума было занятием вредным для психического здоровья.
– А может, Корытько по-ихнему, по-глухонемому понимает, товарищ лектор? Корытько, ты давай покажи-ка, как они руками матерятся? – загоготал всегда довольный жизнью старший лейтенант Безродный.
– Да он это, того… – стал оправдываться белобрысый Корытько. – Он на стене матерное слово написал. Вот я его тогда и сгреб. И написал, что он публично выражался. А разве не публично? На стене-то? Народ рядом идет.
– Так надо было это обстоятельство в протоколе отобразить!.. А теперь ваш протокол, товарищ Безродный.
Старший лейтенант Безродный сразу понурился.
– Вы пишете: «Клименко ударил потерпевшего рукой в область лица в районе правого уха нижней части с тыльной стороны сзади…» Товарищи, кто-нибудь понял, куда именно ударил задержанный потерпевшего?
Милиционеры дружно молчали. А Безродный вдруг принялся гулко стучать себя ладонью по затылку. Видимо, наглядно показывая, куда некий Клименко ударил потерпевшего.
– А вот еще пример! – усмехнулся Шкиль. – «Гражданин Попцов Е.П. в сопровождении группы других граждан зашел в дом убитого гражданина Левицкого С.Ж., который в беседе с ними отказался выйти из кооператива и после приглашения пойти с ними в ресторан для продолжения обсуждения выбежал из своего дома босиком и скрылся в неизвестном направлении…»
Милиционеры завороженно смотрели на Шкиля, будто они присутствовали на сеансе гипноза.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments