Куда смотрит прокурор? - Александр Звягинцев Страница 19

Я ему кричу: «Эй, осторожно, на ноги наступил!» А он: «Эх, жаль, перепутал! Хотел на башку тебе наступить, да ноги подвернулись!»

Из объяснения задержанного

– Мотя, ты бы хоть физкультурой занялся, – сказал Артур Сигизмундович, который сам к своему здоровью относился трепетно. – Я в этом деле сторонник Черчилля, – фыркнул Мотя. – Хороший коньяк, хорошая сигара и никакой физкультуры. – Ну его к черту, твоего Черчилля, расскажи-ка лучше, что у нас нового? – Да ничего особенного. Зато я вот вчера Васю встретил, дочку Туза… Атаман, это, я вам доложу, продукт природы! Главное, она на наших южных телок не похожа. У наших уже в восемнадцать лет мордочка – «бурундук несет запасы на зиму». И потом, они у нас с детства – стервы, в силу всеобщей хитрожопости южных народов, и это у них на физиономиях огненными письменами выжжено. А Вася – она просто яблочко наливное, пахучее, прямо с ветки своими руками только что снятое…

Артур Сигизмундович даже вздрогнул от неожиданности. Он уже не раз убеждался, что у этого вырожденца какой-то феноменальный нюх – он вслух говорит о том, что у другого человека на уме.

– Но внутри у Васи – вулкан. Я это с детских лет усвоил. И тот, кто разбудит этот вулкан!.. Да и Туз за нее все отдаст. Правда, я слышал, что он ее хочет с этим своим любимчиком спарить. С этим самым задохликом Гонсо!

– А ты его, я так понимаю, не любишь? – задумчиво спросил Артур Сигизмундович.

– Не люблю? Не люблю – это слишком мягко сказано. Он – моя противоположность, атаман! Античастица! Если я Блудаков, то он никакой не Гонсо, а Антиблудаков. И я не Блудаков, а – Антигонсо! Каждая наша встреча – аннигиляция! Взрыв на мелкие кусочки! Мы с ним противопоказаны друг другу. Нам не жить друг с другом на одном поле! Полная идиосинкразия! Вот кого бы я обгадил с ног до головы и выставил на всеобщее осмеяние со всем моим удовольствием! Нашелся, понимаешь, практикующий херувим! Строитель коммунизма недорезанный!

Артур Сигизмундович снова вздрогнул – этот извращенец опять как будто читал его мысли! Справившись с собой, он осведомился:

– А что же, Мотя, нам мешает это сделать?

– Не знаю, как подойти с ведром дерьма. С какого бока подобраться!

– Ну, было бы дерьмо…

– А где ж его взять?

– Отыскать! Потому как дерьмом Бог никого не обидел. Или изготовить самим, – снисходительно усмехнулся Артур Сигизмундович. – Сварить, сварганить, замесить! У тебя конспекты лекций ученой сучки случайно не сохранились? По выстреливанию в другое измерение?

– А вы его что, тоже ненавидите? – вдруг прищурился Мотя.

– При чем здесь ненавидите? – Артур Сигизмундович привычно кинул для маскировки петлю. Совершенно не нужно, чтобы Мотя Блудаков знал о его истинных чувствах и намерениях. – Просто они в прокуратуре последнее время что-то опять хвост поднимают, не мешало бы и осадить. Пусть знают свое место. Для нашего с тобой бизнеса это будет полезно.

– Атаман, я готов.

– Ты помнишь, вчера к нам мужик один заходил, на милицию жаловался. Якобы они у него взятку вымогают за прекращение дела…

– Взятку, – брезгливо хмыкнул Мотя. – Я себе представляю эти деньги! Пособие для убогих!

– А что там за история-то?

– Да просто Шламбаум решил этого старого дурака на бабки развести. Короче, там было какое-то бытовое хулиганство, кому-то этот старикан рожу начистил по пьяному делу. Ему, правда, тоже навешали, но он сильнее оказался, не иначе в ЧК в молодости служил. Но у того, кому он кумпол чистил, кум в милиции – известный нам с вами Шламбаум. А у этого воинственного козла таких родственников нет. Так он еще рыпается.

– Шламбаум, – задумчиво сказал Шкиль, сразу вспомнив простодушное, как кирпич, лицо лейтенанта. – Этот достанет…

– Да уж, – согласился Мотя, тоже сталкивавшийся со Шламбаумом на узкой дорожке. – От него не скроешься. Он кого угодно раскрутит. Он бабки из людей с закрытыми глазами вынимает. Причем не со зла, а наоборот – по доброте душевной. Считает, что так положено.

– Так, раз Шламбаум, значит, там и капитан Мурлатов в кустах поблизости сидит… С ментами все ясно. А что за мужик на них жалуется?

– Это не мужик, атаман! Это чайник, каких поискать. Я про него справки навел – поспрошал кое-кого. Зануда советской закваски! Красный партизан, народный мститель. Будет канючить до скончания века, медяки свои клянчить… Страшный человек!

– Зануда советской закваски, – с удовольствием повторил чеканную формулировку Шкиль. – То что надо!

– Его защищать, атаман, нам никакого резона нет. Бабки там не сделаешь, пиариться не на чем…

– Эх, Мотя-Мотя, за кого ты меня принимаешь? При чем здесь бабки, пиар? Фи… Как тебе не стыдно? Наше с тобой святое дело – помочь простому человеку, отслужившему отечеству, защитить его в трудной ситуации!

– Атаман, может, мне прямо в собес отправиться – помогать бедным людям?

– С твоим носом только в собес! Давай отыщи этого мужика, пускай приходит.

– И что мне с этим старым пердуном делать? – скорчил недовольную гримасу Мотя. – Атаман, я точно говорю – он нас своим занудством замучает, как Пол Пот Кампучию.

– Терпи, казак, тоже атаманом станешь, – ехидно посоветовал Шкиль.

– Нет уж, увольте. Орать да шашкой махать – не мой стиль. Я человек тихий, закулисный. В дерьме без лишних слов утопить – другое дело. От дерьма добра не ищут, – засмеялся радостно Мотя.

– Ладно. Давай к делу. Берешь мужика и… Как его фамилия-то?

– А фамилия ихняя – Кресало.

– Фамилия хоть куда! Черт с ним, Кресало так Кресало. Объяснишь ему, что ментам придется дать взятку. А иначе – на нары.

– Атаман, он не даст – он удавится лучше. Или дойдет до Евросуда и возьмет всех измором. Это – псих натуральный, без снисхождения. Ему людей изводить – самое разлюбезное занятие.

– А ты прояви адвокатскую способность убеждать. Запугай, в конце концов! Что мне тебе объяснять? Вспомни, чему тебя ученая сучка учила.