Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев Страница 20

Вечером Осинский должен был ехать на прием, устроенный в егочесть одним из самых известных людей Европы, представителем династииевропейских миллиардеров, потомком семьи Ротшильдов. Для Дронго был заказансмокинг. Все остальные, в том числе и телохранители Осинского, уже имелиподобную одежду, предназначенную для таких приемов. По настоянию самого Дронгодля Осинского в последний момент поменяли автомобиль.

У «Ритца» на Вандомской площади традиционно стояли роскошные«Мерседесы», прикрепленные к лучшим номерам отеля. Они терпеливо ожидаливыходящих из отеля гостей. А такси стояли в конце площади и подъезжали к отелютолько по свистку многочисленных швейцаров, дежуривших у подъезда. В случаененастной погоды швейцары провожали гостей с зонтиками до машины.

Дронго позвонил в частную фирму и вызвал другой автомобиль,который прибыл точно в срок. Это был «Роллс-Ройс», не менее роскошный, нобронированный, в котором и разместились композитор, Барбара, Якобсон и Дронго.На место водителя сел Мартин, рядом с ним разместился Брет. В едущий позади нихгостиничный «Мерседес», прикрепленный к номеру Осинского, сели личные охранникиЯкобсона. Хуан остался в апартаментах Осинского. Дронго решил не искушатьсудьбу, оставив своеобразного дежурного.

Он лично опросил всех стоявших в холле отеля сотрудников«Ритца»: здесь никогда не бывало менее пяти-шести человек. Но ни один из них невидел незнакомца, похожего по описаниям на Шварцмана. А по утверждениям портье,никто не интересовался, в каком именно номере остановился мистер Саундерс.Дронго, не поленившись, пошел и в бар, расположенный с левой стороны от входа,мимо которого могли пройти незнакомцы. Но бармен утверждал, что не виделникого, кроме двух молодых женщин, сидевших в холле.

Именно поэтому Дронго настоял на вызове другого автомобиля ирешил подстраховаться, оставив Хуана в самом «Ритце». Он лично обошел отель,просмотрел дворик, отгороженный от стоявшего рядом здания Министерства юстициивысокой стеной. Теперь ему не казался безопасным даже такой хорошо охраняемыйотель. При входе, с правой стороны, находились лифты, куда можно было попасть,поднявшись на площадку на несколько ступенек. При этом в «Ритце» быласвоеобразная система лифтов: когда вы садитесь внизу, на первом этаже, входитев лифт с правой стороны, а выходите на этажах с левой. Но это был современныйлифт, с автоматически открывающимися и закрывающимися дверями. Впротивоположном конце этажа находился другой лифт, соответствующий самому стилюотеля, более архаичный, напоминающий об «эре Гэтсби». Лифт напоминал большую,идеально выполненную колонну, в которой раздвигались две ее сферы,открывающиеся вручную.

Дронго добросовестно изучал все ходы и выходы, обративвнимание на триста первый и триста второй номера, где находились личныеапартаменты Коко Шанель и Сезара Ритца, ставшие бесценными реликвиями самогоотеля. Дронго даже побывал в баре Хемингуэя, где преобладал красный цвет истоял большой бюст знаменитого американского писателя.

Отель был невелик. Кроме королевских апартаментов, где жилОсинский, в нем было сорок пять сюитов и сто сорок два номера, благодаря чемуохрана отеля могла запомнить каждого приходившего гостя практически в лицо.

Уже в машине, когда они направлялись на прием, Якобсон,озабоченно наклонившись, спросил у Дронго:

– У вас есть какие-нибудь предварительные представленияо том, что вы будете делать?

– Ловить Ястреба, – угрюмо ответил Дронго, –мы же не можем сидеть и ждать, когда он снова попытается нанести удар.

– Это я понимаю, – кивнул Якобсон, – но какимобразом?

– Для этого мы пока еще слишком мало знаем, –уклонился от прямого ответа Дронго.

Барбара, сидевшая напротив, рядом с Осинским, была в строгомэлегантном платье изумрудного цвета. Дронго оценил своеобразие платья,купленного у Донны Каран. Очевидно, женщина отдавала предпочтение американскимдизайнерам, подбирая под тон платья косметику, драгоценности и обувь.

На самом приеме было не менее трехсот гостей, восторженноприветствовавших вошедшего Осинского. Композитор был в этот вечер главнымукрашением приема. Дронго отметил несколько знакомых лиц, известных по газетами телевизионным выступлениям. Все говорили о триумфе оперы Осинского,рассказывая о посещении оперы премьером Великобритании и президентом Франции.

Здесь появиться Шварцман не мог. И не только потому, чтоРотшильды приглашали на свой прием известных и хорошо знакомых им людей. Здесьбыл другой круг общения, тот самый недоступный уровень, куда многие, снедаемыечестолюбием, пытаются попасть всю жизнь. Но Дронго после полученного письмахорошо понимал и другое: бывший профессиональный убийца, сумевший к тому жевыжить в аду бразильских тюрем и горевший жаждой мщения, Альфред Шварцман былне просто опасен. Он уподобился раненой змее, озлобленной тигрице, сочетающей всебе осторожность змеи и ярость тигра. Он стал сильнее и жестче, потерял всякиеостатки человечности, если они в нем и были когда-нибудь, и превратился видеального исполнителя для такого рода преступлений.

Остановить такую адскую машину смерти могла только смерть. ИДронго не хотел оставлять никаких шансов Альфреду Шварцману. Заметив, чтоБарбара осталась одна, он подошел.

– Когда закончится этот прием?

Она чуть улыбнулась.

– Кажется, вам он совсем не нравится.

– Наоборот. Это единственное место, где труднопоявиться убийце. Однако, учитывая вчерашнее происшествие, я все-таки хотел бы,чтобы мистер Осинский меньше участвовал в подобных шумных мероприятиях.

– Это невозможно, – возразила Барбара, – онслишком известен.

– Вы давно с ним работаете?

– Около года.

– А мистер Якобсон?

Он уловил в ее глазах удивление.

– Спросите об этом лучше у него сами, – ответилаона, – во всяком случае, мне иногда кажется, что он был рядом с Джорджем смомента его рождения.

– Он его так любит? – пошутил Дронго.