Пружина для мышеловки - Александра Маринина Страница 20

– Боря, мне нужны деньги. Много,– начал я с места вкарьер.

– Для чего?

Я объяснил. Арендная плата за год – это только полдела,помещение нужно подремонтировать, оборудовать всем необходимым, купитьтелевизор с большим экраном, например, «Пионер». Список расходов был мноюпродуман и устрашающе длинен, и с Борькой я разговаривал вполне предметно.

– У тебя есть что-нибудь?– спросил он, когда язакончил излагать свой грандиозный план.

– Есть. Две задумки, только руки не доходят сделать.

– Ну так сделай. Только сделай как следует, без халтуры.Принеси мне хорошую партитуру, найди текст, чтобы я не платил автору слов, и ядам тебе столько, сколько нужно, в счет роялтиз. Годится?

– Спасибо,– обрадовался я.

Собственно, это и было то, чего я хотел. Обычно я приносилБорису два-три листка из нотной тетради, где от руки набрасывал ноты мелодии, авсе остальное доделывали за мной, ленивым, другие музыканты. Потому и денег засвое халтурное творчество я получал меньше, чем мог бы. Безрядин покупал у менямузыку и честно выплачивал мою долю отчислений за последующее использование. Носейчас он готов был заплатить эти отчисления авансом, чтобы я не ждал долгиемесяцы, пока накапает нужная мне сумма. И не долю, как обычно, а все роялтизцеликом, если я сделаю всю работу сам и за мной не нужно будет доделывать.

Домой я вернулся окрыленным и немедленно принялся за дело.Через три недели я подписал с фирмой договор субаренды помещения и вплотнуюзанялся решением оргвопросов. Перво-наперво нужно найти среди жителей моегоучастка тех, кто мог бы составить инициативную группу и направить своюактивность на организацию ремонта, закупку всего необходимого и составлениеплана работы клуба. Тут у меня с фантазией оказалось бедновато, кроме закупкивидеокассет и дисков с фильмами, которые могли бы привлечь пожилых людей, яничего умного не придумал и пошел к Светке Безрядиной советоваться.

– Можно приглашать артистов, которые были популярныкогда-то,– предложила она.

– Так это денег стоит,– вздохнул я.– У нихзнаешь, какие гонорары?

– А ты посмотри, кто у тебя на участке живет. Может, срединих найдутся интересные люди, с которыми твои старики захотят встретиться. Ужсо своих-то они денег брать не будут, это же общее дело.

– У меня на участке ни одного известного артиста нет,–уныло ответил я.

– Ну не обязательно же артист. Может, у тебя найдется старыйсыщик или следователь, который расскажет им про интересные дела.

Все-таки Светка умнее меня раз в сто. И почему до такойпростой мысли додумался не я, работник милиции, а она, несостоявшаяся балерина,жена музыкального продюсера, мать двоих детей, домохозяйка?

На следующий день, придя на работу в свой околоток, явытащил паспорта жилых домов и начал внимательно и вдумчиво изучать сведения опроживающих. Светка направила мои мысли в перспективную сторону, и я наметилдля себе нескольких человек, встречи с которыми могли бы быть интересными длямоих стариков. Помимо старого следователя, работавшего еще в шестидесятыхгодах, я наметил переводчицу с китайского, которая наверняка неоднократновыезжала в эту далекую страны и могла бы порассказать не только о Китае, но и оповедении советских делегаций (о, там всегда была масса любопытного исмешного!), а также парочку ученых-историков. Среди прочих в мой список попалаМайя Витальевна Истомина, о которой было известно, что она – писатель. Имя мненичего не говорило, книг ее я не читал и даже не слышал, поэтому сноваобратился за консультацией к Светке, которая читала много и все подряд.

– Майя Истомина?– переспросила она.– Да, былатакая, но она уже давно ничего не пишет, по-моему. Или пишет, но что-томалоизвестное, для узкого круга. В общем, я помню, когда я была девицей, я еечитала с большим удовольствием, и она была даже довольно популярна. Но это былодавно.

– Ты имеешь в виду свое девичество?– наглопоинтересовался я.

– Хам,– ласково отпарировала Светка.– Не смейнапоминать мне о моем возрасте. Если хочешь, я поищу у себя дома какую-нибудькнижку Истоминой, наверняка у меня что-то сохранилось.

– Поищи, пожалуйста, а то неудобно идти к человеку и даже неиметь представления о том, что и как он написал.

Светка обещание выполнила и притащила мне спустя пару днейзатрепанный донельзя номер журнала «Эпоха» за восемьдесят первый год, в которомя обнаружил повесть Майи Истоминой «Самосуд». Прочел я ее быстро, и надопризнаться, впечатление она на меня произвела сильное. Я не знаток литературы,в том смысле, что не разбираюсь в тонкостях стиля и построении композиции, я –банальный потребитель литературных текстов и оцениваю их с единственной точкизрения: мне интересно это читать или нет.

Читать повесть Майи Истоминой мне было интересно. Геройповести пережил трагедию: похоронил девятилетнюю дочь, насмерть сбитуюавтомашиной. Суд признал водителя полностью невиновным, поскольку ехал он так,как положено, и даже чуть медленнее, чем дозволялось на данном участке,виновата была сама девочка, которая ринулась через дорогу в месте, где не былоперехода, наперерез транспортному потоку. Но убитый горем отец с решением судане согласился и поставил перед собой цель жизни: сжить негодяя-водителя сосвету. Несколько лет он потратил на то, чтобы сделать жизнь несчастного водилыневыносимой. По большому счету он пытался довести его до самоубийства,демонстрируя чудеса жестокой изобретательности. И гоняясь за призраком мести,полностью разрушил собственную жизнь. Вот такая поучительная история.

Перед тем, как идти к писательнице знакомиться, я попыталсявспомнить все, что знаю о ее семье. Не вспоминалось ничего. В моих бумажкахбыло написано, что Майя Витальевна Истомина, уроженка г.Москвы, 1950 годарождения, проживает в четырехкомнатной квартире с мужем, Евгением НиколаевичемЧаиновым, тоже москвичом и ее ровесником, что дети у нее взрослые и живутотдельно и что домашних животных в квартире не имеется. За время моей работы научастке, а тому уже больше десяти лет, сталкиваться мне с семействомписательницы не приходилось, а это означает, что жертвами преступлений они небыли и домашними скандалами не баловались. Наше знакомство ограничилось моимпервым визитом к ним и заполнением паспорта на квартиру, так что не только я еене помню, но и она меня. Я позвонил Истоминой, заранее приготовившись услышатьудивленно-недовольный тон и слова о том, как она занята и в ближайшее времявыделить полчаса для беседы со мной не может, однако я обманулся в своихожиданиях. Тон у Майи Витальевны и впрямь был удивленным, но никакогонедовольства я в нем не услышал:

– Да пожалуйста, приходите в любое время, я сегодня целыйдень дома.

Вот это удача! Я быстренько почистил ботинки, одернул форменнуюкуртку, схватил папку и помчался к писательнице. Даже машину брать не стал,добежал ножками за пять минут.

Открывшая мне дверь Майя Истомина выглядела примерно такой,какой я всегда представлял себе писательниц среднего возраста. Молодыеавторессы в моем воображении должны быть некрасивы, плохо подстрижены,худосочны, бледны и слегка заторможены (и откуда только это взялось в моейголове?), писательницы маститые должны быть похожи на бабушку Барто (когда ябыл маленьким, никаких других портретов женщин-писателей я просто и не видал)или на Крупскую, а литературные дамы между сорока и шестьюдесятьюпредставлялись мне именно такими, как встретившая меня женщина. Невысокая,крепкая, чуть полноватая, темные волосы с уже заметной сединой распущены поплечам. Очки в модной оправе, причем две пары сразу: одни на лице, вторые – нацепочке – висят на груди. Я такое уже видел у людей, которые давно страдаютблизорукостью, а с годами получившие впридачу еще и возрастную дальнозоркость.Брюки, свободный неброского оттенка джемпер, в вырезе которого видна золотаяцепочка с замысловатым кулоном.