Сотвори себе мир - Чингиз Абдуллаев Страница 20

А вот Ханс Кнебель, наоборот, сидел словно на поминках.Почему он приехал на остров? Сидит, уткнувшись в свою тарелку, и делает вид,что его ничего вокруг не интересует. С мистером Монбреном они могут составитьнеплохую пару мертвецов. Оба мрачные и недовольные, словно их насильно послалив этот райский уголок. Или это просто видимость мрачности?

К завтраку немного опоздал Самюэль Митчелл. Он типичныйангличанин, высокий, подтянутый, хладнокровный и абсолютно лишенный чувстваюмора. Вообще у англичан юмор всегда какой-то особенный. Про их гостеприимствоне говорю — это какая-то особая статья. Однажды в Лондоне, на Оксфорд-стрит, яспросил в одном из магазинов, как пройти к центру города. Английский продавецдолго смотрел на меня и потом сказал:

— Это совсем недалеко, мистер.

Я решил, что он меня неправильно понял, и повторил свойвопрос.

— Мне нужно в центр, — нетерпеливо объяснил я этому идиоту.

Продавец улыбнулся.

— Здесь центр, — сказал он.

— Трафальгарская площадь, — сумел еще спросить я, — как тудапройти?

В ответ он смотрел на меня и улыбался.

— В центр города. Мне нужен Вестминстер. Как попасть туда? —задал я следующий вопрос.

Он опять смотрел и улыбался. Тогда я уже начал беситься.

Букингемский дворец. Может, это ты знаешь? В какую сторонумне идти?

Идиот, конечно, не знал. И когда я вышел из магазина изашагал влево, он вышел следом и, извинившись, сказал:

— Боюсь, вы идете не совсем правильно, сэр.

Это к вопросу об их юморе и гостеприимстве. Когда мы летелив самолете, я прочел гениальное высказывание Мориса Дрюона об особенностяхобоих народов. Он сказал, что они, французы, стараются получить из каждогочеловека блестящую личность, а англичане пытаются сделать из любого хорошовоспитанного джентльмена. По-моему, лучше не скажешь. Вот Митчелл, хотя он ителе ведущий, — подобный образец хорошо воспитанного джентльмена. Во всяком случае,он выдает себя за такового, и нужно отдать ему должное — у него получается.

После завтрака некоторые пошли к бассейну искупаться. Язаторопился в номер взять свой купальный костюм. В Париже моя спутница все-такикупила мне плавки. Я понимаю, что это смешно, но в таких штанах ходил еще мойдедушка. Они начинаются на пупке, а кончаются почти у колен и называютсяплавками. При этом вместо резинки какие-то белые тесемочки, а сами плавкиразрисованы, словно тропический лес. На мое гневное замечание, что такоебезобразие носить нельзя, подполковник строго заметила, что сейчас все мужчиныв Европе носят подобные плавки. Может, мужчины и носят, но во мне все ещекрепко сидит наше родное советское воспитание. Но все равно придется надеватьэто безобразие. Хорошо еще, что фигура у меня не совсем упадочная. Все-таки примоей профессии нужно сохранять форму. Брюшка почти нет, а грудь и мускулатурасоответственно развиты. Я, конечно, не Аполлон, но раздетым произвожу дажелучшее впечатление, чем в одежде. Нужно будет обязательно посмотреть на ДжинуМинальди. Представляю это зрелище. Фантастика.

Миронова уже громко договаривается об очередном реванше.Проклятый Мендес хочет быть ее партнером, но, кажется, выразил готовность иСерджио Минальди. Он пойдет с ними на корт. Господи, пусть они там побудутподольше. Хоть какой-нибудь прок от «моей жены» должен быть или нет? Я дажесогласен на замену. Пусть изменяет мне с Минальди. А я в это время займусь егоженой. Это даже большее удовольствие, чем получать каждый раз по морде отподполковника.

Четвертым согласился быть Митчелл. Он так неохотно согласился,словно оказывал этим великую услугу остальным троим теннисистам. Краем ухаслышу, что Мойра и Давид собираются идти гулять в соседнюю деревню. Там сегоднябольшая рыбалка. Кажется, они уговорили и мистера Монбрена. Какой он француз?Угрюмый и меланхоличный тип, скорее похожий на немца. Может, он и есть господинХаллер? А вот немец Ханс Кнебель собирается купаться в бассейне. Туда уже пошлиПатриция и Джина. Кажется, мне нужно быть у бассейна. И в этот момент всепортит подполковник. Она заходит в наш номер и говорит своим строгим, красивымголосом:

— Филипп, я хочу вас кое о чем попросить.

Я настораживаюсь, это наша условная фраза. Значит, что-топроизошло.

— Мне кажется, я видела раньше мистера Самюэля Митчелла, —говорит она, и я сажусь на диван, чтобы переварить ее сообщение.