Особо опасны - Дон Уинслоу Страница 2

Например, купить горный велосипед.

Как бы то ни было, наркоман из Чона вышел бы что надо — до того он тощий, высокий, угловатый и жилистый, словно его собрали из подобранных на свалке железяк. Весь состоит из острых углов. Эш, подружка О, как-то сказала, что, трахаясь с Чоном, можно здорово об него порезаться. А уж кому знать лучше, как не этой шлюшке!

— Я тебе там эсэмэску написала, — сказала О.

— Я телефон не проверял, — не отрываясь от экрана, ответил Чон.

Должно быть, клевая порнуха, подумала О.

— Так что ты там написала-то? — секунд через двадцать спросил Чон.

— Что скоро приду.

— А…

О толком и не помнила, когда Джон стал зваться Чоном — а ведь они были знакомы практически всю жизнь, чуть ли не с подготовительной школы. И даже тогда у Чона настрой был не настрой, а отстой. Учителя его ненавидели. Не-на-ви-де-ли. Чон бросил школу за два месяца до выпускного. Не то чтобы он был дураком — нет, наоборот, мозги у него что надо, — просто такой вот характер.

— Ничего, если я покурю? — спросила О, протягивая руку за кальяном, стоявшим на стеклянном журнальном столике.

— Только сразу много не скуривай, — предупредил ее Чон.

— Чего это вдруг?

— Впрочем, дело твое, — пожал плечами Чон.

Вытащив зажигалку, О разожгла кальян. Она неглубоко вдохнула, и дым, попав в легкие, теплом разлился сперва по животу, а затем заполнил голову. Чон не врал — травка и впрямь была мощная. А чего еще ожидать от Бена&Чонни? Лучше их гидропонки только… Да что уж там, нет в мире гидропонки круче их, и точка.

Трава сразу же дала О по шарам.

Девушка лежала лицом вверх на диване. Кайф волнами омывал ее тело. Изумительная трава, изумительное благоволение. По ее коже забегали приятные мурашки. О страшно захотелось секса. Ничего удивительного — ее и чистый воздух частенько заводил. Расстегнув джинсы, она запустила руку в трусики и принялась себя ласкать.

Как это похоже на Чона, думала она, я лежу тут рядом, укуренная вусмерть и с голой жопой, а он пялится на оцифрованный секс, вместо того чтобы отыметь вполне реальную женщину, которая в двух метрах от него трахает себя пальчиками.

— Трахни меня, — услышала О свой голос.

Медленно, словно нехотя, Чон поднялся со стула. Подойдя к дивану, он какое-то время наблюдал за О. Она хотела было схватить его и притянуть к себе, но руки у нее были заняты, да и ей вдруг показалось, что Чон стоит ужасно далеко. Но наконец Чон расстегнул ширинку и — ура-ура, подумала О, — он, слишком-крутой-чтобы-учиться-в-школе чувак, он, невозмутимый дзен-мастер, потрахивающий Эш, он очутился перед ней с твердым, как камень, торчащим членом.

Сперва его движения были неспешными и аккуратными, словно его член был кием и он тщательно выцеливал каждый удар. Но вскоре он принялся трахать О с остервенением, вдавливая ее худенькие плечи в подлокотник дивана.

Чон пытался вытрахать из себя войну, двигал бедрами, пытаясь вытряхнуть из своей головы воспоминания, надеясь, что вместе со спермой из памяти вытекут и жуткие картины, но все было бесполезно, бесполезно, бесполезно, хоть О и старалась изо всех сил ему помочь, выгибая спину, напрягая ноги — будто пыталась сбросить его с себя, вышвырнуть его вон из своей папоротниковой пещеры, вышвырнуть этого захватчика, вгрызающегося в ее дождевые леса, в ее влажные скользкие джунгли.

А потом О не сдержалась.

Ах, ах, ах!

Ох, ох, о-ох…

О-о-о!

О!

4

Когда она проснулась — ну, более или менее, — Чон все так же сидел за обеденным столом, уставившись в ноутбук. Правда, теперь он еще и чистил разобранную пушку, части которой разложены на полотенце. Бен голову бы ему оторвал, если бы Чон испачкал смазкой стол или ковер. Бен крайне бережно относится к своим вещам. Чон говорит, этим он похож на типичную бабу, но Бен другого мнения. Просто каждый красивый и дорогой предмет в его доме олицетворяет собой риск, которому они подвергаются, выращивая и продавая гидропонную марихуану.

Бен хоть уже несколько месяцев и не появляется дома, Чон и О все равно стараются обращаться с его вещами как можно бережнее.

О надеялась, что Чон вытащил пушку не для того, чтобы отправиться «рок-н-роллить», как он сам это называет. После приезда из армии он уже дважды выполнял поручения всяких сомнительных частных охранных фирм, по завершении которых возвращался домой, как говорил Чон, с пустой душой и полным счетом в банке.

Собственно, именно потому он на них и работал — получал деньги за то, что умел делать лучше всего.

Сдав экзамены и получив-таки диплом о среднем образовании, Чон поступил во флот, откуда вскоре перевелся на подготовительную базу спецназовцев. Там, в Сильвер-Стренд, в шестидесяти милях к югу от Лагуны, наставники Чона всячески над ним издевались — например, заставляли лежать лицом вверх в январском океане, под ледяными волнами (а уж распространенная пытка, когда человек почти захлебывается водой, и вовсе входила в стандартную программу тренировок). Или водружали ему на плечи тяжеленные бревна, с которыми он должен был бегать по песчаным дюнам и преодолевать волны, доходящие ему до бедра. Кроме того, Чон нырял и сидел под водой, пока легкие чуть не разрывались в клочья. В общем, его наставники делали все, чтобы он сдался и бросил армию. Вот только они не учли, что Чону нравилось себя мучить. А когда же это до них наконец дошло, они принялись за него всерьез и обучили всем возможным трюкам, какие мог выполнить только совершенно сумасшедший и сильный маньяк вроде Чона.

А потом они послали его в очередной Тра-та-та-стан.

А именно в Афганистан.

Где полно песка, полно снега, а вот океана нет и в помине.

Талибы, знаете ли, серфингом не увлекаются.

Как и сам Чон. Он терпеть не мог этот псевдоклевый вид спорта и всегда гордился тем, что он — единственный не-гомик в Лагуне, не занимающийся серфингом. Забавно, что армейцы потратили прорву денег, пытаясь сделать из него Аквамена, [3]а потом сослали в страну, где и воды-то никакой нет.

Впрочем, чего тут обсуждать? Где гремит война, туда и едешь.

Чон отмотал в армии два срока. Затем демобилизовался и вернулся в Лагуну, где его ждало…

Ждало…

Э-э-эм…

В общем, ничего его там не ждало.

Чону там совершенно нечего было делать. Да ему ничего и не хотелось. Он, конечно, мог бы податься в спасатели, но его как-то не прельщала перспектива торчать целыми днями на вышке и смотреть, как туристы обзаводятся меланомами. Один капитан в отставке предложил ему работу — продавать яхты, но Чон ненавидел лодки, так что ничего из этого не вышло. Когда к нему обратился один из корпоративных рекрутеров, Чон как раз сидел без работы.