Бегемот под майонезом - Дарья Донцова Страница 2

После визита к профессору мы с Риной отправились в кафе и от души полакомились яблочным тортом. В марте мой вес зафиксировался на семидесяти двух килограммах, я ощутила себя колибри, купила короткую юбку, свитерок в обтяжку и радовалась жизни до сегодняшнего утра, пока не посмотрела в зеркало и не увидела у глаз множество морщин. Я расстроилась, до сих пор у меня не было «гусиных лапок» и прочих частей тела этого водоплавающего. В голове возник вопрос: что делать? Я попыталась сосредоточиться на поисках ответа, но напряженную умственную деятельность прервал звонок мобильного – Иван разыскивал меня.

– Когда приедешь? – спросил мой супруг, он же начальник.

Вместо того чтобы ответить: «У меня выходной», я сказала:

– Могу выехать через десять минут.

– Отлично, – обрадовался Иван, – ждем.

Умение застегивать пуговицы правой рукой, держа при этом чашку кофе в левой, давно отработано мною до автоматизма. Еще я могу добраться до офиса за считаные минуты. Но не стоит хвалить меня за оперативность, мы живем неподалеку от места работы.

Когда я вошла в переговорную, там уже сидели Димон, Ада Марковна, Никита Павлович, Иван, незнакомая мне девушка и… врач Алексей Николаевич. Кого, кого, а его я совсем не ожидала здесь увидеть. От врача пахло дорогим одеколоном, который выпускает фирма «Аква ди Парма».

– Все на месте, – обрадовался Коробков. – Господин Буркин, что случилось?

Доктор слегка смутился.

– Я в хорошем физическом состоянии, есть некоторые возрастные изменения, но они ожидаемы. Я регулярно прохожу обследования. Последнее было месяц назад. Ничего настораживающего у меня не нашли.

Алексей на секунду умолк, потом продолжил:

– Да простят меня дамы, но речь пойдет о диарее. Пару недель назад у меня случилось расстройство кишечника. Ел я как обычно, рестораны не посещал, в гости не ходил, дома прекрасно готовят, продукты всегда свежие и отменного качества. В метро я не езжу, у меня машина. Руки мою, зубы чищу. Экзотических фруктов, тараканов в желе не пробовал и не собираюсь на них даже смотреть, среду обитания не менял, ничем не болел. Занимаюсь регулярно фитнесом, в доме оборудован зал. Максим, мой тренер, с нами пятнадцать лет. И он, и вся его семья лечатся в нашей с женой клинике, я точно знаю: все Афанасьевы здоровы. Члены моей семьи: два сына, столько же невесток, две внучки, жена и ее отец. Старший, Гена, музыкант, Ира, его жена, певица. На нашем участке у них репетиционная база. Туда приезжают разные люди, но я с ними никогда не сталкиваюсь. Наследниками старший сын пока не обзавелся. Он сначала хочет влезть на вершину шоу-Олимпа. Младший, Володя, владеет кондитерской, они с женой Любой сами все пекут, у них есть две маленькие дочки: Катя и Лера. Тесть мой – Рогов Матвей Николаевич, милый дед, старается помогать нам по хозяйству. Образования у него нет, в школе он до четвертого класса учился. Лет ему много, но здоровье крепкое. Домработниц у нас две. Наталья живет в доме. Анна приходит три раза в неделю ей помогать. Есть шофер и няня Елизавета. Все служащие, кроме няни Лизы, живут с нами много лет, работали в семье еще до того, как мы за город перебрались. К нянюшке претензий нет, она служила медсестрой в больнице, потом получила образование психолога. Любит детей, прекрасно с ними занимается. К чему такой обстоятельный рассказ? Диарея, которая длится у меня более недели, настораживает, она может оказаться одним из симптомов рака кишечника. Учитывая, что еда качественная, домашняя, контактов с инфекционными больными у меня нет, в семье все в нормальном состоянии, я испугался, сдал кучу анализов и сделал КТ и МРТ. Ну, и выяснилось, что в моем организме присутствует триамотин ^[1]. Это слабительный препарат, его продают без рецепта, но я никогда такой не принимал.

Буркин замолчал.

– Вы подозреваете, что кто-то вам его подливает? – уточнил Димон.

– Да, – кивнул Алексей, – на фоне дел, которыми вы занимаетесь, моя проблема просто ерунда. Но я хочу знать, кто и почему решил приклеить меня к унитазу.

– Может, это дурацкая шутка? – предположил Коробков.

Буркин повернулся к Димону.

– Дети у меня взрослые, внучкам два года, подростков, которым такая забава могла бы показаться веселой, в доме нет. Обо всех, кто живет или часто находится в доме, я вам рассказал. Я голову сломал, обдумывая ситуацию. Ни жена, ни дети, ни дед, ни служащие, ну, никто не способен на подобный поступок.

– Вы часто скандалите? – поинтересовалась Ада Марковна. – Проживание на одной территории чревато выяснением отношений.

Алексей кивнул.

– Верно. Но у нас разные помещения.

Я удивилась.

– Вы говорили, что живете вместе.

– Вместе, но врозь, – уточнил доктор, – сыновья собрались жениться почти одновременно, старший в июне, младший в августе. Мы с женой предложили ребятам: «У нас есть городская квартира. Решайте сами, кому из вас она достанется. Другому купим апартаменты». Мальчики в один голос: «Нет! У нас другая идея». Мы их выслушали, потом поговорили с Даней, он лучший друг сыновей, талантливый архитектор. И в результате перестроили дом. Старый особняк, где мы жили до того, как дети решили стать семейными людьми, стал центральной частью нового здания, в ней живем я, Лена, дед Матвей и домработница Наташа. К дому пристроены два флигеля. В одном живут Гена с Ирой, в другом – Володя, Люба, девочки и няня. У всех отдельные входы, свои кухни, санузлы. Из боковых частей особняка легко попасть в центральную. Во двор выходить не надо, просто нужно открыть на первом этаже дверь и окажешься в коридоре, который ведет в гостиную центральной части. Кто хочет, может прийти к родителям без проблем. А мы быстро оказываемся у сыновей. Здание одно, но совместного проживания нет. На одной кухне женщины не толкутся. Никто никого не напрягает, не раздражает, не бесит. Вместе, но врозь! Кстати, у каждой семьи есть дверь во двор. При желании можно вообще избежать встреч.