Первый в списке на похищение - Валерий Поволяев Страница 19

Он с ненавистью глянул на Высторобца, хотел запустить в этого главного конторского Андропова чем-нибудь тяжелым, прокричать ему в лицо, чтобы шел отсюда на все четыре стороны и никогда больше не возвращался – нечего таким криворуким охранникам делать в «Белфасте», но сдержался, хотя внутри у него все перекрутило нервной болью, произнес тихо, бесцветно и непонятно:

– Сидорака!

– Чего-чего? – взгляд у Высторобца сделался неожиданно старческим. Белозерцеву сделалось еще больше жаль Высторобца и он движением руки выпроводил его из кабинета.

Жил в белозерцевском подъезде слесарь по фамилии Сидорока – специалист широкого профиля, как он именовал себя, этакий слесарь по металлу – по хлебу и по салу. За что ни брался этот специалист, все у него оказывалось безнадежно испорченным – починить потом было уже невозможно. Если он брался за велосипед, то руль у велосипеда в результате оказывался почему-то сидящим в гнезде большой звездочки и на него была накинута цепь, на месте заднего колеса зияла выбитым стеклом фара, в водопроводном кране уже никогда не появлялась вода, а отремонтированный электровыключатель заклинивало так, что его можно было только сломать либо сорвать со стенки, но никак не перевести из одного положения в другое. Кривые Сидоракины руки обладали удивительной способностью…

Сидоркой был в таком разе и долговязый Высторобец со своей беспомощной «пионерской» командой.

Минут десять Белозерцев сидел неподвижно. Очнулся лишь, когда на столе зазвонил телефон. Он поднял трубку.

– Ну что, арбуз, надумал что-нибудь? – от жесткого, грубого чужого голоса Белозерцев мигом пришел в себя, выпрямился в кресле.

– Думаю, – медленно, ощущая, что у него почти не шевелятся одеревеневшие губы, проговорил он.

– Думай, думай, времени осталось немного. А теперь скажи, Марчелло, отрезать твоему Костику одно ухо или пока подождать? Или же отрезать сразу два?

– Как? За что?

– Я же тебя предупреждал, арбуз, – не звони в милицию… А ты позвонил. Хорошо хоть, что генералу позвонил, а не капитану!

20 сентября, среда, 10 час. 20 мин.

Сотовая связь – штука пока редкая в Москве. Но очень удобная. С сотовым аппаратом можно уезжать куда угодно, хоть в Козлодранск или Кривоноговск, где вообще не знают, что такое телефон, забираться в какую угодно глушь и находиться где угодно, даже на Северном полюсе среди трески и белых медведей, в сибирской тайге, где нет ни одной живой души – все выели лютые морозы, под землей в шахте или в бане на верхней полке, но если с собою сотовый аппарат, способный вместиться хотя бы в бумажник, – значит, есть связь с миром. Сотовая трубка может зазвонить и в бане, и в туалете, и в библиотеке, и в Козлодранске на приеме у мэра.

У Деверя, руководившего налетчиками, в числе амуниции, положенной по «штату», был сотовый телефон. Самый современный, наиновейший, ладный, вмещающийся в ладонь, модной американской фирмы, с откидной пяткой микрофона. Деверь относился к сотовому аппарату, как историк к иконе – дышать боялся. Лицо его обвисало, распускалось расслабленно, когда он говорил по этому телефону. Он сам к себе относился в эти минуты с особым почтением, будто к министру, был на «вы». Даже не верилось, что это – Деверь. И что он больше всего ценил – сотовый аппарат нельзя было засечь. Но говорил он по нему только с доверенным лицом шефа, с Полиной Евгеньевной.

Ладонь у Деверя запросто могла закрыть Костику лицо, – жесткая, в мозолях, словно бы Деверь плотничал, а не занимался разбойным ремеслом, тело жилистое, с крупными костями, движения опасные, быстрые, глаза маленькие, зеленоватого цвета, на голове – две крупные шишки, видные сквозь волосы. Поглядев на стенку, где висели плоские кухонные часы «касио», Деверь сам себе покивал головой. Потом завернул рукав, ткнул пальцем в ручные часы, вольно болтающиеся на запястье:

– Через три минуты – сеанс связи… С шефом.

– На самого выходишь? На него? – поинтересовался Клоп, испытующе глянул на Деверя. – Когда-нибудь в глаза его видел?

– Много будешь знать – скоро состаришься. Понял?

– Понял, чем дед бабку донял, – Клоп наклонил голову с идеальным, волосок к волоску пробором, – я этой премудрости еще в институте обучился.

И другой премудрости Клоп обучился в институте: тот прочно сидит на коне, кто ближе всех стоит к шефу. Эта истина проста, как круговорот воды в природе. Иерархическую лестницу в их мире было непросто пройти – места на ступеньках повыше освобождались только тогда, когда кто-нибудь уходил к «верхним людям». В мир иной, в общем. Деверь находился к шефу ближе, чем Клоп, значит, и лычек на погонах у него было больше. А с другой стороны, Клоп тоже был не пальцем делан – у него родной брат работал в Московском управлении внутренних дел, в центральном аппарате, – и шефу об этом было известно. Клопова брата шеф держал в заначке, на всякий случай – «восемь пишем, шесть в уме» – мало ли где он мог пригодиться. Но засвечивать по мелочам его было нельзя – слишком ценный кадр.

Увидев напряженное лицо Клопа, Деверь помягчел:

– Нет, с шефом я не общаюсь, да и не нужно это – общаюсь с транслейтором, с секретаршей, бишь, – дамочкой, имеющей оч-чень приятный голосок… Понял? А она… она уже все докладывает шефу.

Клоп то ли осуждающе, то ли восхищенно покачал головой:

– Надо же слова какие: транслейтер! Чтобы выговорить, нужно академию закончить. Из какого хоть лексикона?

– Из английского.

– Ну тогда – иняз. Иняз нынче, кажется, тоже академией стал.

– Университетом.

– Что в лоб, что по лбу!

– Ах ты, козел! – голос у Деверя сделался опасно насмешливым, и Клоп поспешил сделать успокаивающий жест: все-все-все, больше цепляться не буду. – То-то, – кивнул Деверь, отпуская грехи своему подопечному. Но хватило Клопа ровно на полминуты.

– А эта твоя штука, – Клоп сегодня что-то не мог уняться, его распирала жажда действий, он потыкал пальцем в сотовый аппарат, который Деверь уже достал из чехла и держал теперь в руке, – она на далекое расстояние берет или не очень? Отсюда в Питер позвонить можно?

– В Питер нельзя.

– Чего ж так? – Клоп непонимающе округлил глаза: он то ли дурака валял, то ли действительно верил в могущество сотовой связи, и теперь его постигло разочарование. – Ай-ай-ай, какая несовершенная техника!

– Да в Питере сотовой станции нет, дур-рак! А вот если звонить через космос, – скажем из Штатов, то и в Питер можно, и в Мексику с Бразилией, и даже с тараканом, сидящим в заду у негра, можно соединиться.

– А чего ж ты хвастал, что тебя с этим аппаратом можно и в бане, и в сортире найти? И на Северном полюсе в окружении пингвинов.

– В бане и в сортире можно, а на Северном полюсе – нет.

– Тогда чего…

– Я ж тебе сказал: ты – козел! Хотя и на коне, – Деверь согнул крючком указательный палец, показал его Клопу. – Что это такое, знаешь? Загибал, значит?