Украденный сон - Александра Маринина Страница 19

По утверждению экспертов, высота удара свидетельствует отом, что автомобиль был скорее всего наш, отечественный, а не иномарка. Большеничего не известно.

– А сам Косарь? Что он собой представляет?

– Валентин Петрович Косарь, сорока двух лет,образование высшее медицинское, но по специальности проработал всего четырегода, потом устроился редактором в издательство «Медицина». С тех пор так иработал на издательском поприще, подвизался в журнале «Здоровье», в последниегоды подался в коммерческую деятельность, организовал издание популярных брошюрпо лечебным травам, целительству, экстрасенсорике. Последняя должность –заместитель главного редактора журнала «Хозяюшка», рассчитанного на пенсионерови домохозяек. Рецепты, советы, сплетни, детективные повести, подробныеаннотации телевизионных программ и все в таком же духе.

Женат, двое детей.

– Печально, – вздохнула Настя. – Жалко мужика. Придетсянам с тобой восстанавливать цепочку, опираясь на показания Карташова и врача.

– Думаешь, это что-нибудь даст?

– Кто его знает? Но попробовать нужно. Карташов долженбыл как-то объяснить Косарю, зачем ему нужна консультация психиатра. А Косарь,в свою очередь, предварительно договариваясь с врачом, вполне мог сказать ему,какая у его знакомого проблема. Вдруг Карташов сказал Косарю что-нибудь, хотябы одно слово, которое не укладывается в легенду о болезни Вики. Сегодня в пятьтридцать у меня встреча с этим врачом.

Овчарка по кличке Кирилл, вдоволь насладившись прогулкой,подошла к хозяину и вежливо села у его ног, деликатно положив голову ему наколени.

– Огромный он у тебя, – с уважением сказала Настя. –Его прокормить – никаких денег, наверное, не хватит.

– Это точно, – подтвердил Андрей, почесывая пса заухом. – Правильное питание для такой собаки стоит бешеных денег.

– Как же ты управляешься?

– С трудом. Видишь, в чем хожу? – он показал на старыеджинсы, не первой свежести куртку, поношенные, хотя и тщательно начищенныеботинки.

– Не пью, не курю, по ресторанам не хожу, в общепите непитаюсь, беру из дома бутерброды. Режим жесткой экономии! – Он засмеялся. –Правда, моя Ирина зарабатывает раза в два больше меня. Она меня кормит иодевает, а моя забота – машина и Кирилл.

– Тебе повезло. А что делать тому, у кого нет такойИрины? Ведь на нашу с тобой зарплату нельзя себе позволить ни машину, нибольшую собаку. Так и помрем в нищете. Ладно, пошли трудиться.

Беседа с врачом, у которого консультировался Борис Карташовпо поводу Вики, практически ничего нового не принесла, за исключением того, чтоНастя еще раз убедилась в недобросовестности своего коллеги Володи Ларцева. Ещетогда, когда она впервые читала протокол допроса кандидата медицинских наукМасленникова, ее насторожило, что врач с такой уверенностью поставил диагноззаочно. Насколько ей было известно, врачи никогда этого не делают, особеннопсихиатры. Если судить по протоколу, доктор Масленников не сомневался в том,что Еремина действительно серьезно больна и нуждается в срочной госпитализации.

– Бог с вами, – замахал руками психиатр, когда Настяспросила его об этом. – Это было бы грубейшей ошибкой. Знаете, мы в такихслучаях вертимся, как уж на сковородке, без конца вставляем «может быть», «внекоторых случаях», «очень похоже», «иногда бывает» и так далее, стараемся изовсех сил, только бы не сказать что-нибудь определенное. Чтобы поставитьдиагноз, нам нужно не менее месяца наблюдать больного, желательно в стационаре,да и тогда, случается, не можем с уверенностью что-то утверждать, а чтобызаочно – нет, увольте. Ни один порядочный врач себе этого не позволит.

– Это ваша подпись?

Настя протянула Масленникову протокол, составленныйЛарцевым.

– Моя. Что-то не так?

– Вы читали протокол, прежде чем его подписывать?

– Честно признаться, нет. У меня не было оснований недоверять вашему коллеге. А в чем дело?

– Прочтите, пожалуйста, протокол и скажите, все ли внем вас устраивает.

Масленников углубился в протокол, написанный мелкимнеразборчивым почерком Володи Ларцева. Дойдя до середины второй страницы, онраздраженно бросил листы на стол…

– Откуда это взялось? – зло спросил он. – Я говорилсовершенно не так. Смотрите, здесь написано: «Ваша знакомая нуждается внеотложной госпитализации, так как находится на грани острого психическогозаболевания». Якобы я так сказал Карташову. Но ведь на самом деле я говорилБорису, что его знакомую непременно нужно отвести к врачу. Не исключено, чтоона может оказаться больна, и врач посмотрит, не нуждается ли она в лечении.Однако нужно быть готовым к тому, что, если врач установит у нее начало острогопсихического заболевания, ей будет предложена неотложная госпитализация. Вывидите разницу? Ваш коллега убрал из моих показаний все сомнения и вообщепоставил все с ног на голову. А это? «Такое состояние, как у нее, называетсясиндромом Кандинского-Клерамбо».

Откуда я могу точно знать, какое у нее состояние?! Я ее вглаза не видел! Я помню, что сказал: «Такие симптомы, о которых вы мнерассказываете, могут быть характерны для синдрома…» Нет, я решительноотказываюсь понимать, как можно было так исказить мои слова!

Масленников рассердился не на шутку. А Настя, сновасказавшаяся в роли «стрелочника», на котором срывают негодование все, кому нелень, почувствовала, что в ней закипает злость на Ларцева. Можно торопиться исокращать изложение, но нельзя же перевирать показания!

– Давайте запишем ваши показания еще раз, –примирительно сказала она. – Я постараюсь фиксировать все дословно, а вы потомобязательно перечитайте. С чего все началось?

– В октябре ко мне обратился мой бывший однокурсник.

Валентин Косарь и попросил принять для консультации егознакомого Бориса Карташова. Косарь пояснил мне, что Борис обеспокоен состояниемздоровья своей подруги, у которой появились навязчивые идеи о том, что кто-топодсмотрел ее сон и воздействует на нее при помощи радио…

Настя старательно записывала показания доктора Масленникова,с тоской думая о том, что опять вытянула «пустышку». Никаких расхождений впоказаниях Карташова и Масленникова ей найти не удалось. Это никоим образом неснимало подозрений с художника, но ниточка, за которую Настя хотела уцепиться,снова выскользнула из пальцев. Ох Ларцев, Ларцев! Ну почему ты не потратиллишний час на беседу с Колобовой? Почему не обратил внимания на автосекретарь вквартире Карташова? Почему не выяснил, как Карташов нашел доктора Масленникова?Целый месяц потерян впустую. Версия об исчезновении Виктории Ереминой в связи сутратой ориентации на почве психического заболевания потребовала огромныхусилий для проверки, а все потому, что ты, Ларцев, сам увлекся этой версией ипротоколы составлял «под нее», отмахиваясь от ненужных, на твой взгляд,деталей, на которые у тебя просто не хватило времени. Конечно, не исключено,что именно эта версия правильна, но ведь параллельно с ней можно было проверитьи другие, для выдвижения которых как раз и не хватило той информации, которойты пренебрег. Ты живой человек, у тебя душа постоянно болит за дочку, котораясидит дома одна и постепенно может отбиться от рук, но…