Тот же самый страх - Джон Диксон Карр Страница 19

За робкую деву пятнадцати лет,

За вдову, что на пятом десятке…

К нему присоединялись другие голоса и подтягивали:

За роскошную даму, затмившую свет,

За живущую в скромном достатке, –

Дайте вина,

Выпьем до дна!

Клянемся, что этого стоит она!

И все голоса, за исключением самого мистера Шеридана, затянули второй куплет:

За красотку…

– Слышите? – почти не шевеля губами, осведомился лакей. – Вам лучше поторопиться, сэр. Им уже все известно…

– Об исходе драки?

– Да, да. Его королевское высочество отправил майора Хангера наблюдать.

– Но я не видела майора Хангера! – прошептала Джен-нифер.

– Возможно, и так, мисс. Но он был там. Вернулся и распахнул двери так широко, что я все слышал. «Сэр, – закричал он во все горло, – Гленарвон побил Молота и послал его в нокаут!»

– И что они сказали?

– Ничего, сэр. Все вроде как окаменели – кроме красивой жены вашей светлости. Она встала и как будто хихикнула. «Разве я вам не говорила?» – спросила она, а сама все время поправляет прическу. Тут двери закрылись.

Дженнифер всплеснула руками.

– Видите, сэр? – продолжал лакей-чревовещатель, бесстрастно глядя поверх их голов. – Они ждут, что вы вернетесь. Вы не сможете уйти до тех пор, пока сам принц не решит, что пора расходиться, – так будет не по этикету. Вам лучше поторопиться.

– Да, конечно! Позволено ли мне потребовать свою карету, если она окажется здесь?

– Предоставьте дело мне, сэр. Следуйте за мной. Я… Двойные черные с золотом двери открылись и тихо закрылись. В вестибюль вышел мистер Ричард Бринсли Шеридан.

Сердце Филипа готово было выскочить из груди, но он все же оглянулся на него. Жесткие волосы мистера Шеридана, связанные на затылке довольно засаленным обрывком ленты, поднялись дыбом, словно от ужаса. Вытащив из жилетного кармана записку, свернутую шариком, он бросил ее к ногам Филипа. Бумажка упала на ковер.

Потом Шеридан повернулся и снова вошел в столовую.

Все услышали его крик:

– Ваше королевское высочество! Они еще не вернулись!

– Сэр! – прошипел лакей.

Они торопливо взбежали по лестнице, устланной ковром. Дженнифер прильнула к Филипу, а впереди с невозмутимым видом шествовал лакей. Филип развернул записку. Он так и не узнал, где мистер Шеридан раздобыл перо и чернила.

«Вы меня буквально потрясли, – гласила кое-как нацарапанная записка. – Будьте завтра с утра в «Друри-Лейн» и верьте мне. Ш.».

На верхней площадке стоял Брэнли, знаменитый старший лакей, каждое слово, каждый жест которого, как говорили, воспроизводили слова и жесты его хозяина. Такой же полный, облаченный в тугую пунцовую с золотом ливрею, он с важным видом стоял на верхней площадке лестницы – словно только что взял невидимую понюшку табаку из элегантной невидимой табакерки.

– Карету лорда Гленарвона, мистер Брэнли, – заявил лакей с невозмутимым лицом. – Внезапное недомогание…

– А! – пробормотал мистер Брэнли с едва заметной тенью улыбки. – Очень, очень жаль, милорд. Полагаю, скоро противнику вашей светлости станет легче – при помощи уксуса и жженых перьев. Карету лорда Гленарвона!

Повинуясь его еле заметному кивку, другие слуги бросились за его шляпой и плащом, за накидкой Дженнифер. У двери Филип остановился и оглянулся на лакеев.

– Я ваш должник, – заявил он и добавил, – джентльмены! Они и глазом не моргнули, и мускулом не шевельнули.

Однако он почувствовал исходящую от них доброжелательность, ощутимую, как рукопожатие. Снаружи громогласный Биг-Бен, привратник, провозгласил о прибытии кареты лорда Гленарвона.

Накинув на себя плащ и зажав треуголку под мышкой, Филип очутился в портике, продуваемом ветрами. В скобах на стене фасада все так же горели, шипя, факелы, ночь полнилась призраками.

Дженнифер подняла голову.

– Не смейся надо мной, – тихо сказала она. – Но я ее убью, клянусь, я ее убью, если сегодня, именно сегодня…

– Дженни!

– Если именно сегодня она тебя добьется. Клянусь, Фил!

– Ты не должна говорить так. То, что ты рассказываешь обо мне и о моей прошлой жизни, кажется таким нелепым!

– Но это правда. Твой отец с детства учил тебя боксу, хотя я не помню, кем был твой отец. Ты многому научился в Кембридже. А в армии тебя, что называется, «открыли».

– А ты, Дженни… Кто ты такая?

– Не помню.

– Совсем ничего не помнишь?

– Нет. Но беда, несчастье гонятся за тобой по пятам – как и в нашей другой жизни…

Снаружи, у ворот, перед внешней колоннадой, двое часовых-гренадеров отсалютовали им мушкетами. Тяжелая карета, украшенная гербом Гленарвонов – звезда и сокол, – проехала через внешние ворота, с грохотом прокатила по подъездной аллее и остановилась у парадного входа. Багаж разместился на крыше.

Один из двух форейторов соскочил с запяток и растворил перед ними дверцу. Филип увидел улыбающееся лицо старого Хопвита. Миссис Поппет, похрапывая, спала в уголке.

– Беда, приключившаяся с нами, – сквозь зубы сказала Дженнифер, – связана с убийством.

– С убийством!

– Да. Тебя обвинили в убийстве. Если бы это случилось здесь…

Хопвит ловко подсадил Дженнифер, а за ней и Филипа в карету. Потом сам, поклонившись, запрыгнул внутрь. Хлопнула дверца, щелкнул хлыст; они направились прочь из города, в поместье «Пристань», что за деревней Челси.

Вдали часы на башне Сент-Джеймского дворца начали бить полночь. Всего через три часа произошло убийство.