Светящееся пятно. Кольцо вечности - Патриция Вентворт Страница 19

Мойра Лейн рассмеялась.

— О, по части бильярда Джастин от меня далеко ушел — и не догонишь!

— Ну, тогда мистер Мастерман составит ему достойную конкуренцию, а мисс Мастерман проследит, чтобы игра шла по-честному. А мы отойдем на минутку.

Мистер Порлок провел Мойру в кабинет — уютную и обжитую комнату в деревенском стиле, со стеллажами книг во всю стену, коврами теплых оттенков и темно-коричневыми глубокими креслами. Порлок купил дом уже с мебелью, причем, надо отдать ему должное, сделал хороший выбор. И сам он подходил кабинету как нельзя лучше — и здоровым цветом лица, и ясным взглядом, и добротным твидовым костюмом. На столе стоял поднос с коктейлями, и Грегори Порлок протянул один бокал Мойре.

— Знаете, я привел вас сюда, чтобы задать один вопрос.

— Неужели? — беззаботно спросила девушка и сделала глоток. — Интересно. И что за вопрос?

Он встретил ее улыбающийся взгляд и сказал неожиданно серьезно:

— Кто я, по-вашему, Мойра? Что я за человек?

Мойра не отвела взгляда, однако слегка изменилась в лице. Глаза ее еще смеялись, однако в них промелькнула тревога и настороженность. Она сказала — тем же легким приятным тоном:

— Вы? Хороший человек. Прекрасный друг. Радушный хозяин. Почему вы спрашиваете?

— Спасибо, дорогая. Думаю, вы говорите искренне.

Мойра сидела на ручке одного из кресел, опираясь на спинку — стройная, грациозная и непринужденная.

— Конечно, искренне, — подтвердила она.

Порлок подошел к камину и подложил в огонь полено. Обернулся уже с обычной очаровательной улыбкой.

— Что ж, тогда я продолжу.

— Продолжите?

— Ну да. Это был еще не вопрос. Дело в том… позвольте ваш бокал! — дело в том, что у меня есть для вас сюрприз, и я хотел знать, как вы ко мне относитесь, прежде чем его преподнести.

— Сюрприз? — Мойра с облегчением рассмеялась. — Грег, милый, это просто чудесно! Подарок? Если нет — пеняйте на себя — буду думать, что зря приехала! Теперь вы, можно сказать, пообещали подарок, так что не разочаруйте!

Он тоже рассмеялся.

— Пообещал подарок? Что ж, придется оправдывать ожидания. Возможно, не мне одному… Сейчас увидим. Вот.

Он вынул из кармана что-то маленькое, в упаковочной бумаге, положил его гостье на колени и вновь отошел к камину. Стоял в нескольких ярдах и наблюдал, как девушка выпрямилась и принялась снимать обертку. Подарок лежал у нее на ладонях, она оценивала его вес, угадывала форму сквозь бумагу. Внутри что-то перекатывалось — вроде звеньев цепи. И Мойра поняла.

Она мгновенно побелела, свет в глазах померк, словно задули свечу. Еще секунду назад она светилась — живая и яркая. А в следующую — погасла. Словно омертвела, только глаза испытующе сверлили Грегори Порлока. Затем снова обратились к свертку на коленях.

Бумага упала на кресло. Мойра извлекла браслет — полтора дюйма шириной — два ряда чистейших бриллиантов по краям, а между ними решетка из алмазов, и на расстоянии три четверти дюйма друг от друга цветы из камней с большим рубином в центре. Рубины были высочайшего качества, кроваво-красные. Настоящее произведение искусства.

Мойра Лейн держала браслет на ладони. Кровь отлила от лица без ее на то позволения, тем не менее руке она задрожать не позволила.

— Что это?

Порлок словно наслаждался моментом. Возможно, и правда наслаждался.

— Вы разве не знаете?

Ответа не последовало, и он ответил сам:

— А по-моему, знаете. Вам бы не мешало быть поосторожней! Конечно, на свете много невежд, и легко решить, что кругом одни невежды. Только это обманчивое ощущение. Любой перекупщик может оказаться сведущ и узнать антикварную вещь. И даже некоторые любители, вроде меня, могут оказаться в курсе дела.

— Не понимаю, о чем вы говорите…

— Неужели вы не догадались сразу же, что внутри свертка? — удивленно спросил он.

Мойра слегка нахмурилась.

— Браслет. С хорошими камнями. Вероятно, дорогой. Больше ничего.

— Так ли уж ничего… — протянул Грегори Порлок. — Здесь скрывается целая история. История рубинового браслета. Для вас она может быть поучительна. Ну а для меня — еще один шанс блеснуть красноречием. Люблю рассказать что-нибудь эдакое, вы, верно, заметили!

— И что же вы собираетесь рассказать?

Он беспечно рассмеялся.

— Хочу привести небольшую историческую справку. Видите ли, я питаю слабость к энциклопедическим справкам, мне приятно просто знать что-то о чем-то. Правда, иногда эти знания чрезвычайно полезны.

— Неужели? — Голос Мойры не дрогнул, как и рука с браслетом ранее, и все же звучал он глуше, чем обычно.

— Вы сами сейчас убедитесь. Надо сказать, драгоценные камни всегда меня завораживали. И вот однажды — давным-давно, лет двадцать назад, наткнулся я на невзрачную книжицу в библиотеке Эдинбурга. Называлась она «История знаменитых украшений и их владельцев из числа знати и аристократии». По части стиля книжица была неважная, зато содержала ряд интересных фактов. Известно ли вам, например, что во время русской революции множество украшений французского двора было перевезено в Англию и отдано на хранение маркизу Куинзберри — его еще называют старик Куин? Говорят, он зарыл сокровища в подвале своего дома и след их пропал. Старик Куин слишком уж хорошо хранил свою тайну, даже унес ее в могилу. Сейчас дом занимают два лондонских клуба, и вполне возможно, где-то под фундаментом до сих пор лежат сокровища французской королевы. — Тут Порлок сделал паузу, а потом беспечно добавил: — Или не лежат. Сокровища, как любые ценности, имеют обыкновение отращивать ноги… Но что-то я отвлекся. Вернусь к делу! Речь идет о рубиновых браслетах Жозефины. Вам, полагаю, известно, что вы держите один из них?

Мойра взглянула на переплетение бриллиантов.

— Откуда?

Вопрос был скорее риторическим, ответа не последовало.

— Что ж, продолжу блистать эрудицией. В книжице, о которой я говорил, как раз упоминались эти браслеты. Наполеон преподнес их Жозефине по случаю одного важного события. Переверните застежку — увидите букву N, украшенную королевской короной.

Мойра перевернула; ее лицо было безразличным, движения неторопливыми.

На бледном золоте была выгравирована коронованная N.

Грегори Порлок подошел и встал рядом.

— Теперь переверните обратно и увидите на другой стороне застежки дату — уже довольно блеклую, однако различимую: «10 фрим. 1804».

— Что это значит? — спросила она.

— Десятое число месяца фримера ^[2] тысяча восемьсот четвертого года. По-нашему, первое декабря, день, когда Жозефина наконец вынудила Наполеона обвенчаться с ней по законам церкви. Он схитрил и специально не позвал на церемонию местного пастора, чем позже и воспользовался, чтобы признать брак незаконным. Браслеты были свадебным подарком. А корона потому, что первое декабря — канун их коронации. Неужели вы не знали эту историю?