Где будет труп - Дороти Ли Сэйерс Страница 18

Инспектор охотно согласился показать бритву лорду Питеру.

— Если вы пройдете со мной, — доброжелательно добавил он, — то сможете увильнуть от всех этих репортеров.

— Только не я! — заявила Гарриет. — Я пойду и подробно расскажу им о своей новой книге. Бритва — это всего лишь бритва, а хорошая реклама — это продажи. Идите вдвоем, а я к вам присоединюсь.

Она устремилась на поиски репортеров. Инспектор неловко улыбнулся.

— Юная леди не промах, — заметил он. — Но будет ли она держать язык за зубами?

— Хороший сюжет она не разболтает, — беззаботно бросил Уимзи. — Пойдемте выпьем.

— Слишком рано, — возразил инспектор.

— Или покурим.

Инспектор отклонил и это предложение.

— Ну или всласть посидим в холле, — сказал Уимзи, усаживаясь.

— Прошу извинить, но мне нужно идти. Я скажу в участке, что вы хотите посмотреть на бритву.

«Крепко сидит под каблуком у этой дамочки, — думал он, неуклюже протискиваясь в вертящиеся двери. — Бедолага».

Полчаса спустя, вырвавшись от Солкома Гарди и его коллег, Гарриет обнаружила, что Уимзи преданно ее дожидается.

— Я отделался от инспектора, — радостно сообщил он. — Надевайте шляпку и пойдем.

Их одновременный выход из «Гранд-отеля» был замечен и запечатлен фотографами, которые только что в полном составе вернулись с моря. Пара спустилась по мраморной лестнице под щелчки затворов и уселась в «даймлер» лорда Питера.

— У меня такое чувство, — ехидно сказала Гарриет, — словно мы только что обвенчались в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер.

— Нет, не такое, — возразил Уимзи. — Если б обвенчались, вы бы дрожали, как вспугнутая куропатка. Выйти за меня — это колоссальное потрясение, вы себе не представляете. Мы вмиг доберемся до участка, только бы суперинтендант не заупрямился.

Суперинтендант Глейшер очень кстати оказался занят, и демонстрировать бритву было поручено сержанту Сондерсу.

— С нее снимали отпечатки пальцев? — спросил Уимзи.

— Да, милорд.

— Что-нибудь нашли?

— Точно не знаю, сэр, но, кажется, нет.

— Ну, по крайней мере, ее можно взять в руки. — Уимзи вертел бритву в пальцах, тщательно осматривая, сперва невооруженным глазом, а потом сквозь лупу. Кроме тончайшей трещины на рукоятке слоновой кости, бритва не могла похвастаться яркими особенностями.

— Если на ней осталась хоть какая-то кровь, ее надо искать в месте соединения с рукояткой, — заметил он. — Но море, судя по всему, тут хорошо поработало.

— Уж не хотите ли вы сказать, что орудие преступления не является таковым? — спросила Гарриет.

— Как раз это я и хочу сказать. Орудие никогда не является таковым.

— Конечно. А труп — трупом. Тело, очевидно, принадлежит не Питеру Алексису…

— А премьер-министру Руритании… [34]

— Который помер не от перерезанного горла…

— А от редкого яда, известного только бушменам Центральной Австралии…

— А горло было перерезано после смерти…

— Человеком средних лет, вспыльчивым, небрежным, с жесткой щетиной и дорогостоящими привычками…

— Вернувшимся недавно из Китая, — победоносно закончила Гарриет.

Сержант, слушавший этот обмен репликами с разинутым ртом, захохотал.

— Отлично, — снисходительно заметил он. — Писатели эти чего только не понапишут в книжках своих, а? Обхохочешься. Не желает ли ваша светлость взглянуть на другие вещественные доказательства?

Уимзи важно ответил, что очень бы желал, и ему были предъявлены шляпа, портсигар, туфля и носовой платок.

— Хм, — сказал Уимзи. — Шляпа так себе, ничего особенного. Объем черепа маловат. Бриллиантин, обычный вонючий сорт. В очень хорошем состоянии…

— Он был танцором.

— Мы вроде бы договорились, что премьер-министром. Волосы темные, вьющиеся, довольно длинные. Шляпа прошлогодняя, подновлена, и ленту меняли. Форма немного вычурнее, чем следует. Заключаю — не богат, но тщательно следит за внешностью. Делаем ли мы вывод, что шляпа принадлежит покойному?

— Думаю, да. Бриллиантин вполне соответствует.

— Совсем другое дело — портсигар. Пятнадцатикаратное золото [35], простой и вполне новый, с монограммой П. А. Внутри шесть сигарет «Де Решке». Портсигар белого человека. Видимо, подарок состоятельной поклонницы.

— Или, разумеется, портсигар, подобающий премьер-министру.

— Как скажете. Носовой платок. Шелковый, но не из Берлингтонского пассажа [36]. Расцветка — зверская. Метка прачечной…

— С меткой все в порядке, — вставил полицейский. — Уилверкомбская гигиеническая паровая прачечная, вполне подходит для такого малого, как этот Алексис.

— Подозрительно, — покачала головой Гарриет. — У меня в багаже три носовых платка, на которых не то что метки, но и инициалы совершенно посторонних людей.

— Точно премьер-министр, — скорбно кивнул Уимзи. — Премьер-министры, особенно руританские, совершенно не следят за вещами, отданными в стирку. Теперь туфля. Ага. Почти новая, на тонкой подошве. Цвет омерзительный, форма еще хуже. Стачана при этом вручную, значит, ее отвратительный вид — результат злого умысла. Хозяин туфли не слишком много ходил пешком. Сделана, очевидно, в Уилверкомбе.

— С туфлей тоже порядок, сэр, — снова встрял сержант. — Мы говорили с сапожником. Он и в самом деле изготовил эту туфлю для мистера Алексиса. Хорошо его знает.

— И вы действительно сняли ее с ноги трупа? Дело серьезное, Ватсон. Чужой платок еще ничего, но премьер-министр в чужих туфлях…

— Будет вам шутить, милорд! — Сержант снова хохотнул.

— Я никогда не шучу, — ответствовал Уимзи, уткнувшись лупой в подошву туфли. — Здесь видны слабые следы соленой воды, а на верхней части их нет. Вывод: он прошел по очень мокрому песку, но по воде не брел. Пара царапин на мыске, полученных, вероятно, при залезании на скалу. Мы вам страшно благодарны, сержант. Вы вольны поделиться с инспектором Ампелти всеми ценными наблюдениями, которые мы здесь сделали. Вот, выпейте рюмочку.

— Большое спасибо, милорд.

Уимзи не сказал больше ни слова, пока они не сели в машину.