Вышка для бизнесмена - Алексей Макеев Страница 18

– Не имею такого обыкновения, – пробормотал Гордей. Чем больше он убеждался в предательстве кого-то из своих людей, тем больше портилось у него настроение. – Просто говорю, сколько человек беру с собой и все.

– Значит, о том, что исполнителей взяли, предатель узнал уже на месте и тут же предупредил Александра, – как ни в чем не бывало, продолжал рассуждать Гуров. – Кроме того, именно он сообщил ему о твоей болевой точке, то есть о Елене, и о том, что ради нее ты готов на все.

– Хорошо, – вынужденно согласился Гордей. – По первым двум пунктам я согласен, но вот остальное… Я же тебе говорил, что о моем серьезном отношении к Аленушке знали всего трое. Леший даже под страхом смерти никому ничего не скажет…

– Ты в нем так уверен? – усомнился Гуров.

– Есть основания, – веско заметил Гордей. – Мама с сиделкой, она же прислуга, в городской квартире живет, но она о Елене ничего, кроме имени, не знает, а сиделка – тем более. Остается Макс, но он живет далековато, да и видимся мы нечасто. Больше по телефону говорим.

– Все равно кто-то из них проболтался. Я понимаю, что тебе такая мысль, как серпом по одному месту, но постарайся успокоиться. Да и не это сейчас главное, выясним мы со временем. А для начала вспомни, кто был с тобой и тогда, и сейчас, – предложил Лев.

– Трое, – подумав, ответил Гордей. – Один из них – вон, – он кивнул в сторону одного из охранников.

– Вот и проверь для начала его телефон, не звонил ли он Александру, – посоветовал Гуров.

Гордей возражать не стал и, подозвав к себе охранника, попросил у того телефон, посмотрел, потом отправил его обратно, а Гурову сказал:

– Не он.

– А остальные двое?

– Там возле деревни остались: Егор и Генка.

– Гордей, кто у твоей команды сотовые оплачивает? – спросил Лев.

– Я, конечно, – удивленно ответил тот. – Они же на меня работают.

– Тогда быстро свяжись с оператором и попроси распечатку телефонных звонков всех, кто в первый раз был с тобой в деревне, хотя бы за последнюю неделю. И пусть факсом тебе сбросят. Факс-то у тебя имеется? – поинтересовался Гуров.

– Ну, не совсем уж мы темные, – хмыкнул Гордей. – Только почему всех, если ты сам только что о двух говорил?

– А предатель мог попросить телефон у друга – мол, батарейка села, – объяснил Гуров.

– И то верно, – согласился Гордей и начал звонить.

Тем временем вертолет уже приземлился в аэропорту Белогорска. Степан, который во время полета все звонил и звонил, но безуспешно, только развел руками в ответ на взгляд Гордея и спросил:

– Что теперь с нами будет?

– Пусть они посидят в укромном месте, пока мы этого Александра не отловим, а потом устроим им очную ставку. Найдется, где подержать? – спросил Гуров.

– А то! – выразительно сказал Гордей.

Машины их уже ждали, и Гуров с Гордеем поехали к тому домой, который находился на самой тщательным образом охраняемой территории одного из пригородных поселков на берегу Волги – люди там жили очень непростые и посторонних с любопытствующими не жаловали. При виде высоченного, двухэтажного особняка Гордея Гуров только удивленно головой покачал – тот был выстроен без особых выкрутасов, очень просто, но именно эта простота и была изысканной.

– Людмила Алексеевна проект выбирала? – практически уверенный в ответе, спросил Гуров.

– Так для нее же вначале и строил, – ответил Гордей.

Двор был забит контейнерами, стоявшими прямо на том, что когда-то было газоном, оставляя свободной только дорожку, на которой виднелись следы снятой плитки. Войдя внутрь, Гуров увидел, что часть мебели в полиэтиленовых чехлах стояла в холле. Он огляделся и не мог не заметить:

– По-купечески устроился, на века.

– Так, чтобы детям, внукам и правнукам с домом хлопот не знать, – довольным голосом объяснил Гордей.

А все было выстроено действительно очень добротно, что полы натуральные деревянные, дощечка к дощечке без малейшего зазора, что деревянная же лестница на второй этаж, такая, что по ней и слона можно провести без малейшего для нее ущерба.

– Тут работы было, – покачал головой Гордей. – После Ларискиных выкрутасов все ведь отдирать пришлось и заново делать. Зато теперь все именно так, как Аленушка хотела. И двором мы с ней займемся, сад настоящий разобьем, дорожки кирпичом вымостим.

– А чем тебе плитка не угодила? – спросил Лев Иванович.

– Коварное это дело – скользкая она. А ну как ребятенок поскользнется и сломает себе чего? Нет уж, кирпич надежнее, – объяснил он.

– Я вижу, ты все предусмотрел, – усмехнулся Гуров.

В кабинете из факса уже торчала бумага, и Гордей, оторвав ее, стал смотреть, а потом выматерился по-черному.

– Не ожидал? – Гуров понял, что Гордей сейчас получил, что называется, удар под дых.

– Ты сейчас молчи, – глухо произнес тот. – Христом богом прошу – молчи от греха.

Он подошел к окну и, раскачиваясь с носка на пятку, стал смотреть во двор, а потом, видимо, успокоившись, взял телефон.

– Вовка, докладывай, как дела. Машины подошли? Так… так… понятно… Егор с тобой?.. На чем уехал? Когда? Та-а-ак. Ладно, как закончите там все дела, двух человек с оружием оставить у бати – они завтра на машине Льва Ивановича в город вернутся, а остальных утрамбуйте в машины и срочно возвращайтесь.

Выключив телефон, Гордей высунулся в дверь и зычно крикнул:

– Кто там есть?

Раздался топот ног по лестнице, и в кабинет вошел какой-то парень.

– Толик, срочно отправь машину за Максом и найдите мне Егора – это еще срочнее. Узнай у Вовки подробности и вперед. Всех обзвони и попроси проследить за вокзалом, аэропортом, автостанцией и так далее… Сам знаешь, учить тебя не надо. Дома у него засаду оставь – он подорваться собирается, так что за бабками обязательно придет. Учти, Егор нужен мне живой, а вот здоровый или нет, уже неважно.

Парень недоуменно уставился на шефа, а потом неуверенно и осторожно спросил:

– Ссучился наш Егорушка, что ли?

– Не твоего ума дело! – взорвался Гордей.

– Значит, ссучился, – тихонько сказал парень и, быстро шмыгнув за дверь, успел закрыть ее за собой до того, как о нее разбилась тяжелая хрустальная пепельница.

Потом Гордей позвонил, наверное, в банк и коротко сказал:

– Это я. Перекрой кислород Егору. Как-как? Счет его заморозь, чтоб он деньги снять не мог. А мне плевать. Я и другой банк могу для себя найти. Вот то-то же. – И в раздражении бросил трубку.

– Чего ты бушуешь? – глядя на его метания, спросил Гуров. – Сам же мне это имя называл.

– Егор – младший брат Макса. По матери – отцы у них разные. Точнее, она сама не знает, от кого именно их родила. Та еще шалава была, пьянь подзаборная. В доме все вверх дном, жрать было нечего, зато бухала круглые сутки. Макс рассказывал, что в первый раз досыта в детдоме наелся. Ему четыре года было, когда она собутыльника по башке бутылкой огрела с тяжкими телесными, но дали ей тогда, матери-одиночке, условно.