Чаша Бланшара - Джанет Глисон Страница 18

— Полагаю, будет правильно постараться узнать, куда она подевалась, — сдержанно сказала Агнесс.

— Неужто вы хотите, чтобы она вернулась после того, что тут натворила?

— Нет, но допустим, бедняжку постигло какое-то несчастье.

— Тоже мне бедняжка, — пробормотала Нэнси.

— Ты что-то сказала? — быстро спросила Агнесс.

— Нет, ничего, — ответила Нэнси.

— Как я поняла, вы с ней вчера поспорили.

— Да ничего такого — я ей просто сказала, чтобы кровать свою застилала. И у меня есть на это право. Она была вся на взводе из-за чего-то там, не знаю, из-за чего, и вдруг на меня набросилась. Хорошо еще, что Джон оказался рядом и оттащил ее.

Девушка бессознательно подняла руку к шее, и Агнесс увидела ярко-красную царапину.

— Какая царапина. Это работа Роуз?

— Да, — огрызнулась Нэнси.

— Такая ссора из-за незастеленной кровати.

Нэнси покачала головой:

— Я уже сказала, она была на взводе. Наверное, собиралась смыться.

Повернувшись, Нэнси стала подниматься по лестнице на чердак.

Там были две комнаты.

— Вот здесь спит Пэтси, — сказала Нэнси, показывая на правую дверь. — А здесь мы. — Она прошла в длинную сырую каморку с наклонным потолком и перекладинами. Агнесс передернуло. Она вспомнила о своем уютном помещении в подвале, куда от кухонной печи попадало тепло. — Ее кровать вон та, у окна, а моя здесь, рядом с дверью. Дорис спит вон там. — Нэнси показала на третью постель недалеко от умывальника. — Постель Роуз я сегодня застилала. Мы с Дорис делаем это по очереди. Роуз никогда не следит за своими вещами, а если наверх придет миссис Тули и увидит беспорядок, нам всем достанется.

Агнесс, посмотрев на кровать с тонким одеялом, представила Роуз рано утром, полусонную, густые волосы цвета патоки разметались по валику. Она подошла к створному окну, врезанному в склон крыши. Небо было чистым, только редкие облака нарушали синее однообразие. Она взглянула через улицу на купол собора Святого Павла, нависший над лоскутным одеялом крыш Чипсайда и Фостер-лейн, на башни, взметнувшиеся над крышами, на путаницу переулков, ведущих к реке. Вода казалась стеклянной и неподвижной — ленточка ртути в темном море. Где-то в этом мире света и тени бродит Роуз. Но где? Что выманило ее из дому? Лидия намекнула, что Роуз могла быть каким-то образом причастна к убийству и краже. Агнесс не верила, что девушка способна на такое, и все же ей нетерпелось узнать, что заставило ее уйти. Ради Питера. Напомнив себе, что ответ вполне может скрываться в этой комнате, она повернулась к Нэнси:

— Где Роуз хранила свои вещи?

— Вот здесь, как и все мы, — сказала Нэнси, распахивая скрипящую дверцу небольшого фанерного шкафа, выкрашенного в мягкий зеленый цвет, и показывая на верхнюю полку. — Вот эти вещи ее.

Там лежала аккуратно сложенная жалкая стопочка вещей: корсет со шнуровкой на спине, ситцевая нижняя юбка, хлопчатобумажная сорочка, еще одна штопаная нижняя юбка, две пары простых чулок, две выношенные верхние юбки, одна из темно-синей шерстяной ткани, другая из полосатого хлопка, и два лифа. Агнесс узнала в них рабочую одежду Роуз. Больше ничего не было.

Агнесс показала на юбки и лифы:

— Припоминаю, что у нее было выходное платье из голубой шерсти. Верно?

Нэнси взглянула на полку и кивнула:

— Я не смотрела раньше. И нет ее плаща со шляпкой и хороших ботинок. Наверное, она в них сбежала.

— Разве не должно быть больше вещей? Белье, ночная рубашка? Здесь ничего этого нет.

— Наверное, — неуверенно сказала Нэнси. — Я не подумала.

— И у нее не было ничего личного — писем, бумаг, сувениров от семьи?

Нэнси посмотрела на полку и покачала головой:

— Если и было, я никогда не видела.

— Должно же у нее быть что-то, — осторожно настаивала Агнесс. — Если здесь ничего нет, то она, скорее всего, унесла все с собой, а это означает, что возвращаться она не собирается.

Она помолчала, глядя на жалкие тряпки, затем перевела взгляд на другие, нижние полки, где вещей было побольше. Очевидно, они принадлежали Нэнси и Дорис. Все было аккуратно сложено, вопреки ожиданиям миссис Тули. Взглянув на Нэнси, Агнесс заметила странное выражение в ее глазах:

— В чем дело? Еще что-то исчезло?

— Нет, миссис Мидоус. Ничего такого. Просто вы меня спросили, и я вспомнила кое-что, только это случилось совсем в другом месте. Я не посмотрела, он все еще там или нет. Пожалуйста, не ругайте меня за то, что я не сказала раньше.

— Ты о чем?

— Неделю назад, когда я меняла постельное белье, я нашла его под матрасом — кошелек с золотыми соверенами. Их было двадцать.

Агнесс сдвинула брови:

— Покажи мне, где ты его видела.

Нэнси подошла к постели Роуз, скатала тонкий матрас из конского волоса, обнажив деревянные доски, и показала на правый угол:

— Он был вон там, миссис Мидоус.

— Ты с ней об этом говорила?

Нэнси рассмеялась и покачала головой:

— Я бы не посмела. Зачем нарываться на неприятности? Роуз, если что не так, могла быть очень злой.

Откуда у кухонной прислуги могла оказаться такая большая сумма? Агнесс снова вспомнились слова Лидии.

— Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, откуда у нее такие деньги?

— Тут что-то тайное, верно ведь?

— Ты кому-нибудь об этом говорила?

— Нет, — ответила Нэнси, опустив голову.

Она что-то утаивала.

— Почему ты ее не любишь? — неожиданно для себя спросила Агнесс.

Внезапно бледное лицо Нэнси покраснело.

— Я не такая, как она, мэм… она для мужика на все пойдет. Филипп за ней ухлестывал, дурачок. Иногда она вела себя ничуть не лучше, чем шлюха.

Тут Агнесс припомнила намек Филиппа на то, что девушки подрались из-за него.

— Вы вчера из-за Филиппа подрались?

Нэнси быстро взглянула в окно, затем снова уставилась на Агнесс:

— Я же сказала уже, что все дело было в беспорядке, который она оставляла. Но я еще про одно хочу сказать, миссис Мидоус, хотя я не знаю, имеет ли это отношение к тому, что она убежала.

— Да?

— В комнате мистера Николаса Бланшара в шкатулке всегда лежали два карманных пистолета и небольшая фляжка с порохом. Сегодня утром я взглянула, а одного пистолета нет. Я ничего раньше не говорила, ведь мне нельзя туда заглядывать. Вы думаете, его Роуз забрала?

Агнесс задумалась.

— Я не знаю, Нэнси, — ответила она.

На самом деле ей хотелось сказать, что она не хочет это знать, но боится, что вынуждена будет выяснить.