Волчья сотня - Наталья Александрова Страница 18

Тем не менее, сам не зная почему, Полуэктов внимательнорассмотрел края раны на виске мертвого офицера, отметил про себя их слегкаопаленную порохом поверхность, внимательно обследовал ствол пистолета, проверилпатроны в магазине. Все было совершенно обычно, с ума от безделья сходятгоспода офицеры, меньше отдыхать им давать нужно, всех на фронт…

– Ваше благородие, Борис Андреевич, вставайтескорее, – тряс Бориса Саенко.

– Что еще там, рано еще! – не открывая глаз,бормотал Борис.

– Рано не рано, а полковник приказал будить.

– Случилось что? – Борис открыл глаза и сел накровати.

– Случилось, собирайтесь быстрее, а то позавтракать неуспеете.

Явившись к завтраку, Борис застал Аркадия Петровича внаисквернейшем настроении.

– Я ждал вас, – коротко бросил полковник, –идемте.

Чувствуя, что расспросы неуместны и лучше подождать, пока Горецкийсам все объяснит, Борис ухватил кусок калача, залпом выпил стакан чаю,переглянулся с Саенко, который молча развел руками, и выскочил вслед заполковником в сад. У калитки стояла ожидавшая их пролетка.

– Куда мы едем? – спросил Борис, чувствуя, чтомолчание начинает тяготить.

– К вашему знакомому – есаулу Бережному.

– Вы передумали и решили его арестовать? –неприятно удивился Борис. – Тогда зачем вам я? И ведь вы собирались…

– Я собирался, но господам из контрразведки угодно былораспорядиться иначе, – прорычал Горецкий.

– Разве они не должны были исполнять вашираспоряжения? – начал было Борис, но полковник посмотрел на него таксердито, что он счел за лучшее помолчать.

Пролетка остановилась возле неказистого двухэтажного домика,во втором этаже которого квартировал есаул Бережной. У входа толклось некотороеколичество народа. При появлении Горецкого разговоры смолкли. Горецкий сБорисом поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. Дверь комнаты былараспахнута. Здесь тоже были люди, и главным среди них, судя по начальственныминтонациям голоса и повелительным жестам коротеньких пухлых рук, был полныйрыхловатый полковник небольшого роста. В первый момент Борис не заметил самогоБережного – видимо, потому, что хозяин комнаты вел себя гораздо тише и скромнеестолпившихся в комнате офицеров. Внимательнее оглядевшись, Борис заметилесаула, который сидел за неказистым дощатым столом – письменным и обеденным водно и то же время. Есаул сидел за столом, уронив на этот стол свою буйнуюголову. Черная пулевая рана на виске была не сразу заметна среди черныхвьющихся волос терского казака. Крови на столе было удивительно мало. В правойруке есаул сжимал тяжелую ребристую рукоятку немецкого пистолета«борхард-люгер», известного также как «парабеллум» – «Готовься к войне».

– Насколько я могу видеть, – нарушил молчаниеАркадий Петрович, – это тот самый пистолет, который я выдал вам две неделиназад, верно, Борис Андреевич?

– Так точно, – подтвердил Борис упавшимголосом, – это тот самый пистолет, я проиграл его есаулу два дня назад.

– Так, с этим ясно. – Горецкий холодно взглянул наБориса и повернулся к пухлому полковнику: – Господин Кузнецов, расскажите, какэто случилось.

– Сегодня рано утром, – начал полковник, – вконтрразведке получили сигнал от одного весьма надежного информатора. –При словах «надежного информатора» Горецкий поморщился, но знаком попросилКузнецова продолжать. – Получили сигнал о том, что в этом доме в первомэтаже находится чрезвычайно опасный красный диверсант, знаменитый эсер Блюмкин…

Услышав это имя, Горецкий удивленно и вместе с темнасмешливо поднял брови.

– Получив такой сигнал, подполковник Градов, чей былинформатор, собрал все наличествующие силы контрразведки, и, соблюдая всевозможные меры предосторожности, они чрезвычайно скрытно окружили это здание.Когда солдаты уже собирались проникнуть в дом с целью задержания Блюмкина, вовтором этаже раздался выстрел. Не ожидая дальнейшего развития событий, всеворвались сюда и застали вот такую картину. – Кузнецов в крайнем огорченииуказал рукой на мертвого есаула.

– Представляю себе, как вы «скрытно» окружилиздание, – желчно проговорил Горецкий, – соблюдая все возможные мерыпредосторожности! Есаул, понятное дело, решил, что вы идете за ним…

– Ваша ирония, господин полковник, неуместна, –обиженно пробурчал Кузнецов. – Штабс-капитан делал свое дело. Он получилприказ, а спрашивать разрешения у начальства у него не было времени – Блюмкинбы ушел. А ежели есаул застрелился при виде чинов контрразведки, стало быть,советь у него была нечиста!

– Значит, значит, – процедил Горецкий, – ноэто не значит, что вашими топорными методами нужно было провоцировать его насамоубийство. Он был необходим мне живой! Кстати, нашли они своего Блюмкина?

– Блюмкина? – Кузнецов смутился. – Видите ли,в первом этаже этого дома действительно проживает Исаак Блюмкин, портной,пятидесяти шести лет, со своей женой и четырнадцатью детьми… мы его задержалидля выяснения… На всякий, так сказать, случай…

– Только это вы и умеете, – раздраженно произнесГорецкий, – портных задерживать… на всякий случай. Отпустите его… кчетырнадцати детям.

– Это уж мы как-нибудь сами разберемся, – обиженноответил Кузнецов, – кого отпускать, а кого нет. У нас тут, господинполковник, своя работа ведется.

– Я вижу, – ядовито ответил Горецкий. – Чтож, проводите обыск, но чувствую, что результаты его нам ничего не дадут.

Сам он подошел к мертвому есаулу, приподнял веко, потрогалглазное яблоко, коснулся сжатого в руке трупа пистолета и быстрым шагом покинулпомещение. Борис последовал за ним.

– Самоубийство Бережного подтверждает еговиновность, – вполголоса сказал он на лестнице, догоняя полковника.

– На первый взгляд да, – уклончиво ответилГорецкий.

– У вас есть сомнения? – За достаточно долгоезнакомство с Аркадием Петровичем Борис научился разбираться в его интонациях.

Горецкий сердито посмотрел на него поверх пенсне и открылбыло рот для ответа, как вдруг сверху их окликнули. Полковник Кузнецов, полный,рыхловатый, спешил к ним, взмахивая короткими руками.

– Господин полковник, – он запыхался, дажеспускаясь по лестнице, – господин полковник, позвольте кое-что уточнить.Коль скоро вы прибегли к моей помощи в деле проверки пятерых офицеров…

– Ну да, я попросил вас передать им якобы секретныепакеты, каждому – свой, – нетерпеливо сказал Горецкий.

– Я позволил себе провести некоторыерасследования, – невозмутимо продолжил полковник Кузнецов.

– Что? – изумленно вскричал Горецкий. – Дакто вас, собственно… А впрочем, простите, продолжайте, – опомнился он.

– Я в этом городе представляю военнуюконтрразведку, – проговорил Кузнецов, – прошу не забывать… Так вот, япоинтересовался прошлым всех пятерых офицеров, а также местонахождением ихсемей, по возможности.