Волчья сотня - Наталья Александрова Страница 17

Единственное, что успокаивало штабс-капитана, – этосильнейшие сомнения в достоверности полученной информации. В самом деле, чтоделать знаменитому эсеру, прославившемуся в свое время покушением на немецкогопосла Мирбаха, позже работавшему в ЧК, – что делать этому человеку вЦенске? Конечно, здесь размещается в настоящее время штаб Добрармии, но всевысшее руководство Вооруженных сил Юга России, Особое совещание, Осваг и самАнтон Иванович Деникин – все находятся в Екатеринодаре.

Контрразведчики наконец подошли к дому, на который указалинформатор. С грехом пополам Полуэктову удалось произвести оцепление здания,поставить своих людей у всех входов и выходов, у всех дверей и окон.Убедившись, что все входы перекрыты, штабс-капитан сильным ударом прикладавышиб дверь и ворвался в дом с яростным криком:

– Военная контрразведка! Всем оставаться на местах!

За спиной штабс-капитана стояли двое наиболее толковых егосотрудников. К своему ужасу, Полуэктов услышал, как один из них передергиваетзатвор винтовки.

«Вот ведь кретин! – подумал штабс-капитан. –Заранее не мог дослать патрон! Ведь всю дорогу только и щелкали затворами, а вкритический момент он к стрельбе не готов! Из-за такого нас всех тут какбаранов перестреляют!»

Однако опасения Полуэктова были напрасны. В комнате, напороге которой он стоял с «маузером» в руках, спали на разнообразных матрасах,топчанах и лежанках многочисленные дети самых различных возрастов. От крикаконтрразведчика большая их часть проснулась, самые маленькие подняли рев,семи-восьмилетние смотрели на военного с любопытством. Изо всех углов сверкаличерные блестящие глаза. Стрелять никто из них по-видимому не собирался.

Наконец среди всего этого детского дома Полуэктов разгляделодно взрослое лицо: на сундуке в углу лежала тощая старуха, совершенная ведьмапо внешности. Поднявшись на локте, она уставилась на штабс-капитана тусклымибелесыми глазами, один из них был закрыт бельмом, и неожиданно гулким басомпроизнесла:

– Я так и знала!

Полуэктов и без того уверенный в том, что вызвали их зря,окончательно в этом удостоверился, но на всякий случай сурово гаркнул:

– Где Блюмкин?!

Старуха еще раз повторила с гораздо большим трагизмом вголосе:

– Я так и знала! Таки этот шлимазл влез вполитику! – Затем она крикнула куда-то в глубину дома: – Исаак! Исаак! Тытаки доигрался! За тобой пришли из контрразведки!

Удивленный Полуэктов махнул рукой своим подручным и бросилсяк занавеске, закрывающей дверь в соседнюю комнату. Навстречу ему уже выходилтощий немолодой еврей в длинной рубахе и шлепанцах на босу ногу.

– Что такое? – уставился он на Полуэктова. –Что за содом творится у меня в доме? Кому понадобился таки Блюмкин?

– Блюмкин?! – переспросил штабс-капитан, начинаядогадываться, что произошло. – Где Блюмкин?

– Ну я Блюмкин. А что вам нужно от Блюмкина?

– Это вы – Блюмкин? Вы хозяин дома?

– Ну я хозяин этого сумасшедшего дома. А что – это уженельзя?

– А зовут вас как? – с подозрительной ноткой вголосе спросил Полуэктов.

– Исаак. – ответил хозяин. – А что – это тожезапрещается?

– А никакого другого Блюмкина здесь нет?

– Чего-чего, а этого добра здесь достаточно. Мотл,Хаим, Шлом…

– А Яков есть? – прервал Полуэктов хозяина,опасаясь, что тот будет перечислять до вечера.

– А как же! Есть и Яков, чтоб он был здоров! Эй, Яша,покажись!

Штабс-капитан обернулся, на всякий случай подняв «маузер»,но на крик Исаака из-под кровати вылез шустрый чумазый мальчуган лет шести.Ковыряя пальцем в носу, он с любопытством уставился на военных.

– Вот он – Яков Блюмкин! – с заметной гордостьюпроизнес Исаак.

– Это что – все ваши дети? – ужаснулся Полуэктов.

– А что – теперь уже и это нельзя?! – Теперь вголосе Исаака послышался настоящий ужас.

– Можно-можно, – отмахнулся Полуэктов. – Апосторонних у вас в доме нет?

– Он сам ведет себя так, как будто он здесьпосторонний! – пробасила старуха со своего сундука.

– Теща моя. – Исаак сделал такой жест, как будтопредставлял бразильского посланника президенту Эквадора. – Не обращайтевнимания, она всегда говорит разные странные слова.

– Это ты сам, мишуген, говоришь странные слова, а япока что из ума не выжила! – пробасила теща.

Штабс-капитан поморщился и повторил вопрос:

– Посторонних у вас в доме нет?

– Что вы, ваше благородие! Никак нет! Какие у нас вдоме могут быть посторонние? Бедный портной, его жена с мамашей и немножечкодетей – вот и все! Какие посторонние? Упаси Боже!

И в это время над головой у них раздался выстрел.

– Что?! Что такое?! – вскрикнул Полуэктов. –Кто у вас там? А вы говорите – нет посторонних! Быстро, наверх! – махнулон рукой своим помощникам, а потом схватил тщедушного портного за воротрубахи. – Ты, скотина, ты что же это творишь? Ты ведь сказал – никого нет?

– Посторонних нет, – жалобно запричиталИсаак, – а наверху у нас квартирует господин офицер, так разве же я могугосподина офицера считать посторонним? Да уж это скорее я сам в своем домепосторонний, как выразилась эта грубая женщина, моя, извиняюсь, теща, чемгосподин офицер! Ваше благородие, очень вас умоляю, пустите ворот, а то вы меняскоро совсем задушите!

Штабс-капитан Полуэктов опомнился. Он отпустил Исаака,несколько раз глубоко вздохнул и, покосившись на бесчисленных Блюмкиных, пошелнаверх следом за своими подчиненными.

На втором этаже было чище и просторнее, чем внизу.Расторопные контрразведчики уже ворвались в комнату, дверь была широкораспахнута, и штабс-капитан Полуэктов увидел сидящего за столом человека,только внимательно присмотревшись, он понял, что человек этот мертв. В руке егобыл пистолет, хорошее немецкое оружие. Висок прострелен, крови было немного.

Один из подчиненных повернулся к Полуэктову и проговорилсиплым голосом:

– Разрешите доложить, как есть они застрелившись!Аккурат, когда мы внизу стояли!

– Да уж, – произнес штабс-капитан растерянно. Онобошел комнату, машинально отметил обстановку, брал что-то в руки и ставилобратно. В комнате были два окна, оба закрыты. Полуэктов выглянул на улицу.Внизу стоял унтер из его команды. Услышав скрип отворяемой створки окна, унтерпосмотрел наверх и, встретившись взглядом с Полуэктовым, успокоенно отвернулся.

«Самоубийство, – думал Полуэктов. – Что я ищу?Обычное самоубийство. Здесь больше никого не было, иначе как бы он ушел? Окназакрыты, внизу – мои люди. Пистолет – вот он пистолет, в руке трупа. Чего мнееще надо? Почему он застрелился именно сейчас, когда мы находились в доме? Дакто же его знает почему. Так его судьба сложилась. Да нет, самое обыкновенное самоубийство.Такими делами контрразведка не занимается, это работа полиции, а у меня и своихзабот хватает, нечего даже раздумывать на эту тему».