Новая девушка - Харриет Уокер Страница 18

Сидя на заднем сиденье, я увеличила фотоаватарку на экране моего телефона. На ней была незнакомая женщина в безразмерных очках из магазина приколов, закрывавших почти все ее лицо. Стоя на фоне сада, эта женщина держала в руках банку пива. Что она о себе думает? И почему, черт побери, ее волнует, кто теперь фешен-редактор в «От»?

Всю ночь я мучилась от негодования, которое ощутила накануне вечером из-за того, что меня игнорировали, относились покровительственно, надо мной подшучивали, и в конце концов усилиями Мэгги и Пенни я превратилась в ничтожество, не стоящее внимания. Я еще могла бы понять Винни, державшую меня на расстоянии после произошедшего, хотя меня возмущало ощущение постоянного беспокойства и чувство вины, ставшие из-за этого неотъемлемой частью моей беременности. Я понимала, хотя мне и было больно, почему Винни не хотела видеть меня с моим животом рядом с собой, когда она прощалась с сыном.

Но вот эта троллиха в Твиттере злая и меры не знает. Почему троллит меня? Почему так целенаправленно? Мы с Винни сотни раз обсуждали у нее на кухне, как трудно нам будет передать контроль над нашими карьерами, созданными практически из ничего, в руки кого-то другого. Мы говорили и о том, что желание сохранить за собой карьеру заставит нас желать нашим заменам скорейшего и грандиознейшего провала, и о том, что придется обуздать наши худшие инстинкты, чтобы окончательно не ожесточиться, пока мы будем в отпуске по уходу за малышами.

Винни отлично знает, на что надавить.

Мысль, пришедшая мне в голову, прежде чем я успела увернуться от нее, показалась абсурдной даже для меня в моем состоянии.

Хелен тоже знает.

Но это же невозможно.

А дальше на странице троллихи в Твиттере был размещен длинный перечень различных советов женщинам, опубликованных в медиа, — их давали колумнисты и ведущие ТВ-программ с гораздо более высокими рейтингами, чем у меня, и все эти советы были подобраны с таким расчетом, чтобы вывести меня из себя и побольнее ранить. Размещались они задолго до того, как стало известно о беременности Винни. Мне пришлось признать, что моя умная, эрудированная и общительная подруга вряд ли будет тратить на такую ерунду свободное время, если оно у нее вообще есть.

На следующее утро я проснулась от твита, пришедшего с аккаунта Мэгги:

Maggie_B @itsmaggiebetches: Не стоит грубить, @HelenKnows, — великолепная @hautemargot ушла в декретный отпуск, а я просто грею для нее место.

Хотя бы за это ее можно поблагодарить.

Меня испугало, как легко и быстро я стала подозревать лучшую подругу в том, что троллихой была именно она. Сейчас, на свежую голову, это казалось мне детской попыткой отвлечься от проблем. Троллихой явно была одинокая деклассированная женщина с кучей комплексов. Уничтожение достоинства и преуменьшение успехов жертв с помощью нажатия на невинно выглядящую кнопку, изображающую речевое облачко, является ее специальностью — и когда она увидела в профиле Мэгги, что та стала исполняющей обязанности фешен-редактора, оставалось только найти в «Гугле» информацию о ее предшественнице.

Я забыла о ней сразу же, как только открыла свой аккаунт в Фейсбуке — теперь делала это регулярно, чтобы читать обновления Винни. Их было не так много — иногда просто духоподъемное эмодзи, — но они мне нравились, и я, как религиозный фанатик, отвечала на них целой строчкой поцелуев, чтобы показать школьной подруге, что все еще существую и готова в нужный момент подставить плечо. Хотя вряд ли у Винни могли быть сомнения на этот счет — ведь я продолжала посылать ей письменные и голосовые сообщения, которые так и оставались без ответа.

Винни разместила простую картинку — натюрморт со старым деревянным письменным столом, стоявшим в эркере ее кабинета, — на нем, поверх абсолютно нового блокнота в кожаном переплете, лежала перьевая ручка, а рядом размещался браслет из розового золота с подвесками. Буквы на подвесках складывались в имя «Джек».

«Оберег для Джека, а блокнот и ручка для меня, чтобы я могла разобраться в своих ощущениях, — было написано в посте. — Животворные подарки, полученные от Сюзи и Лидии, лучших подруг, о которых можно только мечтать, женщин, благодаря которым мое сердце билось в последние месяцы».

Имена университетских подруг. Я встречалась с ними несколько раз, но Винни старалась никогда не смешивать друзей из разных кругов. Об этих подругах она говорила мне, что они «норм», но мне будет с ними скучно, что само по себе звучало странно, потому что во время наших встреч они показались мне девушками веселыми и заводными.

А не слишком ли это мелко, Вин, мать твою?

Я ничего не могла с собой поделать, хотя и понимала, в кого эта мелькнувшая мысль меня превращает. Ведь именно этого Винни и ждет от меня — чтобы я взяла на себя отрицательную роль. И уже не в первый раз. Вырастила свое горе из чужого… И это тоже не в первый раз.

Я поняла, что пост не столько о том, что Винни собирается делать дальше, сколько о том, что она хочет высказать свою точку зрения. Я ведь отлично знаю, что Винни сказала бы об этих подарках — если б Джек не умер, по крайней мере. В школе мы, бывало, говорили: «Отстой с тремя “й”». В нашем лексиконе это означало «полнейшую хрень». Использовать фразу мы перестали после того, как появилась Хелен, поскольку оказалось, что очень многое из того, что нравилось Хелен, было отстоем с тремя «й». Но Винни бы с этим не согласилась.

Нет, в действительности подруга хотела сказать этим постом следующее: «Ты не помогла мне в самые мрачные дни. Тебя не было рядом. Не очень-то и хотелось — но ты помучься угрызениями совести».

Я вспомнила, как когда-то умоляла Винни не делать того, что — и это было ей хорошо известно — навсегда изменит наши жизни. Но отогнала от себя воспоминание.

Это была не моя вина.

Я знала, что пять месяцев тяжелого, зловещего молчания со стороны Винни и то, что мне приходилось мучительно наблюдать за ней с расстояния социальной сети, превратили меня в параноика. Подготовка к передаче дел, появление Мэгги, изменения в теле, недостаток сна и ждущие впереди колоссальные перемены тоже сыграли немалую роль. Я физически ощущала страх и тревогу — в морщинах на лбу, в сжатых зубах, в опущенных плечах. Напряжение превращало меня в натянутую струну.

По идее, это должен быть самый волнительный период моей жизни — последние недели перед появлением на свет первого ребенка, — но они были омрачены злыми шутками подсознания. В снах я поднималась по бесконечным лестницам, чьи вершины скрывались в облаках. И я знала, что там находится мой родившийся ребенок, хотя при этом видела, что тащу по лестнице живот. Периодически спотыкалась — тело делало меня неповоротливой, — но ни разу не упала. Я скорее чувствовала, чем видела, что внизу находятся люди — толпа, стоящая с открытыми ртами, — и просыпалась в полном изнеможении.

Попросила Ника удалить фото Джека, присланное Винни, — мне казалось, что если я сделаю это сама, будет похоже на предательство. Просто я стала замечать, что в свободное время смотрю на него, стараясь успокоить шевеление в животе видом неподвижного тельца и постичь то крохотное существо, что еще не явилось в мир, но занимает все больше и больше места в моей жизни.